Если у людей отсутствует правильная информация в Непале, с его многочисленными агентствами по трудоустройству, огромными потоками работников туда и обратно, а также правительством, искренне озабоченным благосостоянием своих международных мигрантов, можно только догадываться о том, насколько беспорядочны знания большинства потенциальных мигрантов в других местах. Подобная путаница, конечно, может действовать в разных направлениях, ослабляя миграцию, как в Непале, или усиливая ее, если люди чрезмерно оптимистичны. Почему же тогда возникают систематические ошибки, настраивающие людей против отъезда?
Возможно, преувеличенное восприятие смертности, о котором сообщали респонденты Махешвора, следует воспринимать как метафору общего ощущения дурного предчувствия. В конце концов, миграция – это уход от привычного к неизвестному, а неизвестное – это нечто большее, чем просто список различных потенциальных исходов с соответствующими вероятностями, как его хотели бы описать экономисты. На самом деле в экономической теории существует давняя традиция, восходящая по крайней мере к Фрэнку Найту, в соответствии с которой проводится различие между количественно измеримым риском (с вероятностью в 50 % произойдет это, с вероятностью в 50 % произойдет то) и всем остальным, тем, что Дональд Рамсфелд незабываемо назвал «неизвестной неизвестностью»[82], а экономисты, вслед за Найтом, называют неопределенностью[83].
Фрэнк Найт был убежден, что люди по-разному реагируют на риск и неопределенность. Большинству людей не нравится иметь дело с неизвестной неизвестностью, поэтому они пойдут на многое, чтобы избежать принятия решений в тех случаях, когда у них нет точного представления о проблеме.
С точки зрения потенциальных мигрантов в сельских районах Бангладеш, город (и, конечно, любая зарубежная страна) представляет собой трясину неопределенности. Помимо того, что им неизвестно, как рынок оценит конкретный набор их навыков, также им следует беспокоиться и о том, где найти потенциальных работодателей, столкнутся ли они с конкуренцией за свои услуги или с эксплуатацией со стороны единственного работодателя, какие рекомендации им потребуются, как долго продлится поиск работы, как и где они будут жить в это время и так далее. По поводу всего перечисленного у них совсем или почти нет опыта, который мог бы послужить руководством, а значит, вероятности этих событий должны быть приданы произвольно. Поэтому неудивительно, что многие потенциальные мигранты склонны к нерешительности.
Миграция представляет собой погружение в неизвестность, на которое многие люди соглашаются неохотно, даже если у них есть возможность накопить финансовые средства на покрытие различных непредвиденных расходов. Речь здесь идет скорее о неопределенности, а не о риске. Вместе с тем существуют убедительные свидетельства о том, что с особенным неприятием люди относятся к своим собственным ошибкам. Превратности судьбы приносят людям несчастье, но, возможно, не в той степени, в которой они становятся несчастными в результате решения предпринять определенные действия, приведшие, исключительно в результате невезения, к еще большему ухудшению их положения по сравнению с выбором ничего не делать. Естественным ориентиром является статус-кво, то есть ситуация, когда мы оставляем все как есть. Любая потеря относительно этого ориентира особенно болезненна. Данный феномен определяется термином «неприятие потерь» (loss aversion), введенным в научный оборот Даниэлем Канеманом и Амосом Тверски, двумя психологами, которые приобрели невероятное влияние в экономической науке. (Канеман получил в 2002 году Нобелевскую премию по экономике, Тверски также, вероятно, получил бы эту премию, если бы не его преждевременная кончина.)
82
Donald Rumsfeld,
83
Frank H. Knight,