Если бы это было так, то единственным подходящим объектом для изучения воздействия международной торговли была бы экономика страны в целом. Мы ничего бы не узнали, сравнивая рабочих в Пенсильвании с рабочими в Миссури или Монтане, так как все они оплачивались бы одинаково.
Поэтому предпосылки этой теории приводят к достаточно парадоксальному результату. Если принять их, то проверка теории становится практически невозможной, поскольку единственное воздействие, которое мы сможем наблюдать, – это то, что происходит на уровне стран, а мы только что продемонстрировали многочисленные подводные камни межстрановых исследований и сопоставления ситуации в разных странах.
Однако, как мы видели в случае с миграцией, рынки труда, как правило, характеризуются инертностью. Люди не переезжают даже тогда, когда условия рынка труда предполагают, что это необходимо, и в результате заработная плата не выравнивается автоматически по всей экономике. В действительности внутри одной и той же страны существует много экономик и можно многое узнать, сравнивая их, если эти субэкономики по-разному затрагиваются изменениями торговой политики.
Одна юная экономистка, Петя Топалова, которая в то время была аспиранткой Массачусетского технологического института, решила серьезно отнестись к этой идее и исходить из того, что люди могут застрять как в определенном месте, так и в определенной сфере занятости. В своей важной статье она изучила то, что произошло в Индии после массовой либерализации торговли в 1991 году[125]. Оказалось, что, хотя речь и идет о либерализации всей Индии, изменения в торговой политике совершенно не одинаково затронули отдельные части страны. Это связано с тем, что изначально некоторые отрасли были защищены в гораздо большей степени, чем другие, и, хотя в конечном итоге все тарифы были снижены до более или менее одинакового уровня, для этих отраслей произошло гораздо большее снижение тарифов. Кроме того, в Индии насчитывается более 600 округов, чрезвычайно разнообразных по своей экономической специализации. Некоторые из них имеют в основном аграрный характер, а в других размещены сталелитейные заводы или текстильные фабрики. Поскольку во всех отраслях дела обстояли неодинаково, либерализация привела к самому разному снижению тарифов на продукцию отдельных округов. Поэтому Топалова определила меру воздействия либерализации для каждого индийского округа. Например, если в одном из округов производилась в основном сталь и другая продукция промышленного производства, тариф на которую был снижен с почти 100 % до 40 %, то она отмечала, что этот округ затрагивается либерализацией в высокой степени. Если же в другом округе только выращивали зерновые и масличные культуры, тариф на которые практически не изменился, то это означало, что либерализация его почти не затронула.
Применяя эту меру воздействия, Топалова изучила то, что происходило до и после 1991 года. В 1990-е и 2000-е годы национальный уровень бедности быстро снизился с примерно 35 % в 1991 году до 15 % в 2012 году[126]. Однако на этом радужном фоне происходило заметное замедление сокращения бедности там, где воздействие либерализации было выше. Вопреки тому, что говорит нам теория Столпера – Самуэльсона, чем больше тот или иной округ был вовлечен во внешнюю торговлю, тем медленнее там происходило сокращение бедности. В своем следующем исследовании Топалова обнаружила, что распространенность использования детского труда снизилась в затронутых торговлей округах меньше, чем в остальной части страны[127].
Выводы Топаловой встретили на удивление жесткую реакцию в экономической литературе. Она наткнулась на шквал очень недружелюбных комментариев, предполагающих, что полученные ответы ошибочны, даже если методы применялись корректно. Разве торговля может увеличить бедность? Теория говорит нам, что торговля хороша для бедных в бедных странах, поэтому ее данные должны быть неверными. Топалова была занесена академической элитой в черный список и в конечном итоге смогла получить работу только в МВФ, который, как это ни парадоксально, принимая во внимание, что именно МВФ придавал первоочередное значение массовой либерализации, непредвзято отнесся к ее исследованиям, в отличие от академического сообщества.
Также примечательно, что статья Топаловой была отвергнута ведущими экономическими научными журналами, хотя впоследствии она способствовала появлению целой литературы, посвященной этой дискуссии. В настоящее время вышло много работ, применяющих подход Топаловой в других контекстах и, кстати сказать, получающих те же результаты для Колумбии, Бразилии, а также, как мы увидим ниже, в конечном итоге и для Соединенных Штатов[128]. Лишь спустя несколько лет Топалова получила некоторую реабилитацию у академических экономистов, когда ее работа была удостоена премии за лучшую статью от того журнала, где она была опубликована.
126
Gaurav Datt, Martin Ravallion, and Rinku Murgai, “Poverty Reduction in India: Revisiting Past Debates with 60 Years of Data,” VOX CEPR Policy Portal, voxeu.org.