Пока принимается посылка о том, что интересы индивидов отчасти касаются экономических результатов — основы нашего анализа остаются неизменными. Рассмотрим наши идеи относительно политических институтов. Здесь мы продемонстрировади: если политические институты таковы, что ограничивают те политические меры, которые могут приниматься при демократии, то они имеют тенденцию стимулировать демократическую консолидацию. Это положение применимо \цаже на Маврикии. Если институты ограничивают демократии, то они ограничивают то, что восточноиндийское большинство может сделать по отношению к креольскому меньшинству. Поэтому они уменьшают побуждения к установлению диктатуры креолов, подавляющей демократию, а когда демократия создана, делают перевороты менее привлекательными, т.е. точно совпадает с положениями нашей теоретической схемы.
Далее, рассмотрим идеи, которые мы развивали относительно связи между структурой богатства элиты и демократизацией, или переворотами. Эти идеи непосредственно применимы в данном случае. Даже в случае политики «восточноиндийского большинства против креолов», по мере того как экономика развивается и капитал становится важнее, чем земля, репрессии и перевороты становятся более дорогостоящими и демократия (про-восточноиндийская) — менее редистрибутивной. Как и утверждается в основах нашего анализа, это порождает тенденцию к созданию консолидированной демократии, даже на Маврикии. Что интересно, Маврикий является консолидированной демократией со времени получения независимости, и этот процесс консолидации имел место в условиях радикально уменьшающейся важности земли, быстрого развития промышленности и роста важности человеческого капитала.
Природа политических идентичностей, несомненно, может влиять на формы коллективного выбора при демократии, что увязывает наш анализ с некоторыми важными традициями в политической науке. Например, сопоставим общество, где политические идентичности и разделения возникают на классовой основе, с тем,'где есть много взаим-нопересекающихся расколов на основе расы, этничности, религии или регионов. В плюралистской модели демократии общество действительно разделяется на множество различных групп. Стандартным утверждением относительно основанного на плюрализме общества является то, что оно порождает меньше перераспределения доходов и менее масштабное «государство всеобщего благосостояния», потому что множество различных расколов предотвращают возникновение широкой коалиции в пользу перераспределения. Вследствие этого многие плюралистические общества, к примеру, не имеют социалистических партий [Lipset, Marks, 2000]. Если это так, то наша теория предполагает, что такие общества с большей вероятностью получат консолидированную демократию, поскольку элитам будет мало чего опасаться от правления большинства. Это помогает объяснить длительность и стабильность демократии в Соединенных Штатах, часто считающихся идеальным примером плюралистического общества.
8. ДЕМОКРАТИЯ В ГРАФИЧЕСКИХ ИЗОБРАЖЕНИЯХ Рассмотренное выше демонстрирует различные эмпирические следствия из нашей теории для обстоятельств, при которых общество становится и остается демократией. Чтобы зафиксировать эти идеи, полезно использовать наглядные иллюстрации вариантов возникновения различных режимов. Для представления нашей сравнительной статики в виде данных, мы сделаем это в контексте, когда элиты богаты, а граждане бедны. Вспомним четыре пути политического развития, обрисованные в главе Е Первый, британский, — путь полностью консолидированной демократии. Второй, аргентинский, — путь неконсолидированной демократии. Третий, путь Сингапура, — устойчивая недемократия, в которой политический статус-кво возможно поддерживать без серьезных репрессий. Четвертый, путь Южной Африки, — устойчивая недемократия с репрессиями. Такая сравнительная статика нашей теории позволяет изобразить эти различные результаты на рисунке.
В сущности, столь различные политические результаты имеют место потому, что эти общества фундаментально различаются по лежащим в их основе экономическим структурам, и именно это задает название нашей книги. Вдобавок к этому мы также подчеркиваем различия в политических институтах, до некоторой степени предопределенные исторически, до некоторой — сознательно выбранные с учетом природы режима. Чтобы рисунки были простыми, мы принимаем в качестве неизменного условия, что революция никогда не происходит при равновесии, и абстрагируемся от использования уступок (например, считая, что они всегда недостаточно убедительны, чтобы остановить восстание). Так что, если есть угроза революции, недемократический режим должен выбирать между репрессиями или допущением демократии.