юз
попытка переворота. Хотя эти режимы плотно контролировались военными, но, благодаря массовым общественным волнениям, проходила политическая либерализация [Trudeau, 1993].
В Сальвадоре картина вырисовывалась аналогичным образом, за исключением кратковременного раннего периода демократии [Baloyra, 1982; Paige, 1997]. Олигархи — производители кофе уступили власть военным после восстания «матанза» в 1932 г. После 1962 г. начали проводиться демократические выборы, но они жестко контролировались военными и сопровождались массовыми фальсификациями. После кратковременного возвращения военных к власти, редемократизация осуществилась в 1982 г., однако это произошло в разгар широкомасштабной гражданской войны, закончившейся только в 1992 г. В 1994 г. прошли первые выборы, на которых в борьбу за власть вступило главное левое движение «Фронт Фарабундо Марти за национальное освобождение» (Frente Farabundo Marti para la Liberacion Nacional — FMLN).
Очевидно, что социальный конфликт, часто конфликт классовый, возникающий по поводу распределения доходов, стоял за большинством переворотов и крахов демократий в Латинской Америке. Это является главной темой классической книги Г. О’Доннела и анализ А. Степана военных переворотов в Чили, Уругвае, Аргентине и Бразилии вторит этому выводу. Он пишет:
...Новый авторитаризм во всех четырех странах... был установлен в атмосфере растущего классового конфликта. В каждой стране буржуазия была социальной базой нового авторитарного режима, в числе первых политических действий было использование государственного аппарата принуждения для роспуска... организаций рабочего класса [Stepan, 1985, р. 318].
П. Дрейк [Drake, 1996] в своем анализе роли трудящихся при диктатурах Аргентины, Бразилии, Уругвая, Испании и Португалии сходным образом утверждает:
...Большинство диктатур возникли из борьбы за распределение между капиталом и заработной платой... Перед наступлением диктатур воинственность рабочего класса начала пугать владельцев собственности, которые из-за этого отказались от либеральной демократии. Экономические элиты, терявшие прибыли, власть и легитимность, были спасены военными... Эти правые правительства, державшиеся на военных, защитили капитализм от популизма, социализма или коммунизма, подавив требования низших классов. Они отдавали предпочтение частному перед общественным, богатым перед рабочими, накоплению капитала перед перераспределением, иерархии перед равенством.
Другой способ понять эту же проблему — посмотреть на то, как перевороты влияют на стоимость различных активов. Например, в той мере, в какой демократия ведет к перераспределению и налогообложению активов богатых (земли и капитала), можно ожидать, что цены этих активов будут падать с приходом демократии и подниматься после переворота. Рисунок III.22, построенный на основе данных из [Couyoumdjian et al., 1992], показывает реальную величину биржевого индекса в Чили с 1928 по 1978 г. Реальная стоимость акций постоянно уменьшалась с 1930-х годов до переворота 1973 г., достигнув своей низшей точки с избранием президентом Сальвадора Альенде в 1970 г. Авторы соотносят этот вековой упадок с усилением вмешательства государственной власти в экономику, поясняя, что
...период с 1930-х по 1960-е годы был мало благоприятным для биржевых операций. Он начался с глубокой депрессии, которая закончилась в 1932 г. Затем последовал недвусмысленный процесс ухудшения, который был связан с увеличивающимся вмешательством государства в экономику, что, прямо или косвенно, сковывало свободное предпринимательство. Его развитие ограничивалось контролем над ценами, увеличением налогов, высокой инфляцией и другими мерами недоверия. Биржевая активность была не более чем отражением уменьшившегося участия частного сектора [Conyoumdjian et al., 1992, р. 309].
 |
| РИС. 111.22. Чилийский реальный биржевой индекс, 1928-1978 гг. |