В VI–IV вв. до н. э. все эти процессы получают дальнейшее развитие. Царь теперь – лишь один из крупных землевладельцев, и даже не самый крупный. Он использует свою землю, как и другие, путем сдачи ее в аренду. Таким же образом используется и храмовая земля. Значительная часть этой земли была разобрана жрецами, которые платили храму арендную плату и уже от себя сдавали мелким арендаторам.
Когда земля сдавалась мелким хозяевам, практиковалось два вида арендной платы: или арендатор ежегодно платил оговоренную сумму, или отдавал хозяину земли треть урожая.
Земли крупных частных владельцев нередко формировались путем скупки владений мелких хозяев (или их закабаления), поэтому были разбросаны по разным частям страны.
Итак, земельный фонд страны теперь состоял из отдельных владений разного происхождения, и правовая разница между этими владениями постепенно стиралась. Правда, существовали «общие» земли – болота, пастбища, дороги, каналы, но это были не царские, а общегосударственные земли.
Главными статьями доходов государства и храмов были налоги, которые теперь собирались в денежной форме, и церковная десятина. Оставалась и государственная трудовая повинность по прокладке каналов и строительству, в которой должно было принимать участие все население. Но от этой повинности можно было откупиться, наняв вместо себя другого человека или просто заплатив определенную сумму денег. Продавалось и покупалось все: земли, сады, административные должности и должности жрецов.
А в конечном итоге непосредственными производителями были мелкие хозяева на небольших участках земли, собственных или арендованных. Размер этих участков колебался от 1/3 до нескольких га и располагались они обычно полосами вдоль арыков.
В прежние времена Тигр и Евфрат во время разливов приносили на поля массу плодородного ила. По мере развития мелиоративной системы такое естественное удобрение полей сходило на нет. Чтобы сберечь плодородие земли, теперь приходилось переходить к двухпольному севообороту, а иногда засевать лишь треть земли. В крупных хозяйствах, где практиковалось стойловое содержание скота, могли удобрять землю навозом, но в мелких хозяйствах такого источника удобрений не было. Это диктовало необходимость интенсификации земледелия, перехода к садово-огородным культурам.
Но именно для мелких хозяйств это часто было невозможно. Финиковая пальма, как и другие садовые культуры, первые годы после посадки не дает плодов. Чтобы перебиться в переходный период, надо было залезать в долги, а это вело к ростовщическому закабалению и разорению.
К тому же происходило парцеллирование хозяйств – дробление их при передаче по наследству.
Все это способствовало развитию ростовщичества и субаренды. В одних случаях богач арендовал у храма или государства большой участок земли, чтобы его раздробить и сдать в аренду мелким хозяевам, конечно, за более дорогую плату. В других случаях закабаленные крестьяне превращались из собственников в арендаторов своих хозяйств.
А техника сельского хозяйства оставалась на том же уровне, что и в Шумере. Правда, теперь здесь появились лошади, но они использовались только на войне. А пахали теперь не столько на ослах, сколько на волах и даже коровах.
В этот поздний период истории Вавилона дальнейшее распространение получили рабовладельческие отношения, причем все чаще эксплуатация рабов приобретала форму римского пекулия: раб вел самостоятельное хозяйство, лишь часть доходов отдавая рабовладельцу. Рабы арендовали участки земли, иногда у своих же хозяев, владели ремесленными мастерскими, торговыми заведениями. Вспомним, однако, что в античном мире пекулии были одним из главных признаков разложения рабовладельческого строя.
Особенности экономического развития Вавилона определялись все большим расширением сферы товарно-денежных отношений. Поскольку Вавилон находился на пересечении водных и сухопутных дорог, торговля между Западом и Востоком шла через этот город. Вавилон стал экономическим центром Ближнего Востока. Это и было главной причиной роста товарно-денежных отношений и продвижения на Восток экономических моделей Запада.