Одно мы можем сказать точно: чем больше вы думаете об этом, тем сложнее понять деньги. Вот почему они так легко поддаются поздним ночным сеансам "быков", а также почему мы никогда не увидим времени, когда утописты не пытались бы изобрести их заново тем или иным способом или другим, будь то путем выпуска местных билетов, предназначенных для покупки соседской репы, или путем изобретения сложных игр для компьютеров, создавая рынки, которые вечно восхищают людей вроде близнецов Уинклвосс.
Однако для 99,9 процента населения деньги всегда были простыми. Это то, что вам нужно заработать, чтобы заплатить за вещи. Чем больше у вас денег, тем больше вы можете купить, сейчас или в будущем. Вы, ребята, беспокоитесь об онтологии богатства, а я буду беспокоиться о том, как заплатить за квартиру в этом месяце.
Даже во время кризисов такое представление о деньгах остается незыблемым. Я начал свою карьеру финансового блогера благодаря тому, что в течение многих лет писал о кризисах суверенного долга - вспомните Мексику в 1994 году, Корею в 1997 году, Россию в 1998 году, Эквадор в 1999 году, Аргентину в 2001 году и так далее и тому подобное. Одной из определяющих черт таких кризисов является то, что страна заняла деньги у кредиторов частного сектора (вспомните Citibank), а также напрямую у других стран (вспомните Францию), а затем оказалась в ситуации, когда она не может расплатиться со всеми полностью и в срок. Что она должна делать?
Страны-кредиторы, крупнейшей из которых часто является США, в совокупности называются Парижским клубом. У них есть особый способ думать об этом вопросе, который они формулируют следующим образом: Выручка или залог?
В рамках программы спасения страны-кредиторы позволяют странам-должникам перенести свои двусторонние долги, то есть суммы, которые они должны правительствам других стран, и даже иногда предоставляют полное списание части долга. Поскольку сумма задолженности перед другими странами таким образом уменьшается, у пострадавшей от кризиса страны появляется больше возможностей продолжать обслуживать свои долги частного сектора: облигации и кредиты, принадлежащие таким компаниям, как BlackRock или JPMorgan Chase. Таким образом, "спасение" - это не только спасение страны-должника, но и спасение частных кредиторов стран-кредиторов. Таким образом, кризис не распространяется из банковского сектора страны, попавшей в беду, на банковский сектор более богатых стран.
При bail-in, напротив, страны-кредиторы настаивают на том, что любое списание долга, которое они предлагают, должно быть встречено "сопоставимым обращением" со стороны глобальных банков и остального частного сектора. Все несут убытки, что, в свою очередь, способствует тому, что банки и инвесторы в облигации проводят домашнюю работу по странам, прежде чем предоставлять им кредиты, а не просто полагают, что если что-то пойдет не так, их все равно выручат.
В этой системе существует бесчисленное множество сложностей, о которых я не буду вам рассказывать, и споры о том, как правильно и справедливо поступить в той или иной ситуации, могут быть очень жаркими. Но общая модель проста. Существует конечный запас ценных денег, часть из которых контролируется правительствами, а часть - частным сектором. Эти учреждения готовы дать эти деньги в долг, но они хотят получить их обратно с процентами. В зависимости от того, насколько системообразующей является страна-заемщик и сколько денег она заняла, невозврат денег может привести к многочисленным кризисам в странах по всему миру, поэтому все агрессивно борются за то, чтобы получить то, что они считают своей справедливой долей из того, что может быть предложено. Деньги - это поле битвы, константа, данность; все стороны играют по их правилам.
Однако в 2008 году эта концепция денег начала рушиться. Классически, если правительство США хотело поддержать американские банки, оно делало это, поддерживая проблемных заемщиков - направляя деньги в сторону должников. Например, в конце 1980-х годов Казначейство США организовало выпуск так называемых облигаций Брейди на миллиарды долларов, названных в честь тогдашнего министра финансов Ника Брейди. Эти облигации представляли собой суверенный долг латиноамериканских стран, но они были частично гарантированы казначейскими облигациями, выпущенными США, и рефинансировали кучу сомнительных кредитов, которые, если допустить дефолт, сделали бы несостоятельной большую часть американской банковской системы.