Именно поэтому часы прибытия на станциях метро и автобусных остановках так успокаивают: Они успокаивают пассажиров, что поезд или автобус уже в пути. Этот же синдром объясняет, почему так неприятно сидеть в пробке: Когда вы останавливаетесь в пробке, вы не знаете, как долго вы можете там простоять. В Google Maps должна быть настройка, которая говорит: "Просто избегайте плохих пробок; даже если поездка займет больше времени, я лучше буду двигаться все время, чувствуя, что продвигаюсь вперед, чем сидеть и никуда не ехать значительную часть пути". Многие люди выбрали бы этот вариант - и если бы иммиграционные власти в аэропорту Кеннеди заботились о психическом благополучии людей, прибывающих в страну, они могли бы изменить мир к лучшему, просто повесив таблички в стиле DMV, показывающие людям, где они находятся в очереди.
Когда разразилась пандемия, все мы оказались в "лимбе" в стиле Кеннеди, без каких-либо указаний на то, когда мы сможем выйти. Додай Стюарт, в New York Times, диагностировал «коллективное чувство безрадостной бесцельности».
Писатель Бен Дольник выразился иначе: "С марта я (и, что более важно, все человечество) живу внутри набора массивных скобок", - написал он в июле 2020 года. "Наша жизнь, какой мы ее знали до коронавируса - темы наших дней, идущих четко по расписанию, глаголы каждого нашего часа, продуманно выбранные - была приостановлена". Он не знал, как долго продлится это забвение; все, что он мог сделать, это с тоской рассуждать о том, сколько времени пройдет, "пока Бог или Merck благословит нас конечным парентезом".
Это была главная надежда - что вакцина положит конец пандемии - и, конечно же, она рухнула, поскольку вакцина ничего подобного не сделала. Скобка осталась открытой, и чувство постоянной дискомбобированности сохранялось у миллионов людей вплоть до 2022 года.
Некоторые люди решили закрыть скобки силой воли. С первых дней пандемии находились люди, которые говорили, что "это просто плохой грипп", что у них нет желания жить в страхе перед инфекционным заболеванием, что оно действительно вредно только для пожилых людей и людей с уже существующими заболеваниями, и что в результате они не изменят своего поведения. Люди, у которых тест на Covid оказался положительным, заявили, что у них "естественный иммунитет" и поэтому им нет необходимости жить в условиях ограничений, налагаемых общественным здравоохранением. После появления вакцины группам людей стало еще проще решить, что пришло время "вернуться к нормальной жизни".
Такие решения не могут приниматься в одностороннем порядке, именно поэтому по всему миру начались шумные демонстрации против обязательных масок и других признаков пандемии в области общественного здравоохранения, в которых приняли участие все - от дальнобойщиков в Канаде до инструкторов по йоге в Новой Зеландии. Если вы перемещаетесь по миру, где предприятия и потенциальные работодатели просят вас предоставить подтверждение вакцинации и где во многих ситуациях от вас требуют носить маску, значит, скобка пандемии явно не закрыта - вы все еще живете в неопределенности. Для того чтобы период беспокойства закончился, вам нужно, чтобы все - или, по крайней мере, значительное большинство людей - пошли дальше. Поскольку этого не произойдет без участия правительства, демонстрации неизменно направлены против законодателей, по причинам, которые я окончательно понял после посещения Англии зимой 2021 года.
И я, и моя жена живем за три тысячи миль от ближайших родственников - она калифорнийка, я англичанин, а мы живем в Нью-Йорке. Из-за физического расстояния и всплеска Дельта Ковида мы никак не могли провести рождественские праздники до вакцинации 2020 года с родственниками. Однако год спустя такие праздники стали возможны, хотя и затруднительны, учитывая всплеск Омикрона, и мы оказались в Великобритании в конце декабря 2021 года.
Когда я впервые переехал в Нью-Йорк в конце 1990-х годов, мне нравилось говорить, что у Нью-Йорка больше общего с Лондоном, чем с остальной частью США. Я бы так больше не сказал, но все же, впервые вернувшись в Великобританию после января 2020 года, я не был готов к тому, что увидел в плане отношения общества к Ковиду, или к огромному разрыву между позицией людей, с которыми я общался, с одной стороны, и поведением обычных лондонцев, которых я видел, с другой.