Одна больница отказалась принять пациента с болями в груди, поскольку он находился в зоне среднего риска; он умер от сердечного приступа. Осторожность больницы легко объяснима - достаточно посмотреть на пятнадцатимесячные тюремные сроки, назначенные двум врачам, которые лечили пациентов без соблюдения правильных протоколов Covid.
Сверхжесткая политика изоляции, часто проводимая группами патриотически настроенных добровольцев, была усилена полным запретом на любую критику этой политики в социальных сетях, не говоря уже о беспристрастном журналистском освещении. Такая цензура помогла укрепить контроль Коммунистической партии Китая не только над тем, как живут ее граждане, но даже над тем, как они думают.
Наиболее примечательным и шокирующим для западных наблюдателей является то, что Китай использовал годы пандемии для расширения этого контроля не только на материке, но и в Гонконге. Согласно китайско-британскому договору "одна страна, две системы" от 1994 года, Китай обещал, что будет продолжать разрешать демократию и свободу слова в городе до 2047 года, но затем, в 2020 году, китайское правительство фактически разорвало этот договор, приняв широкий закон о национальной безопасности, который дал Пекину полную власть над городом с 7,5 миллионами свободолюбивых людей. Противодействие этому закону было громким и продолжительным, но также бесполезным: к концу 2021 года демократическая оппозиция и продемократическая пресса были фактически уничтожены, мемориальная статуя на площади Тяньаньмэнь в Университете Гонконга была бесцеремонно демонтирована, а город полностью утратил свой статус космополитической базы для путешественников на западном берегу Тихого океана.
Используя свою политику "нулевого ковида" в качестве причины, Китай заставил всех посетителей, а также всех гонконгцев, прибывших из-за рубежа, провести двадцать один день на карантине в гостиничном номере за свой счет, прежде чем им разрешили въезд в город. Номера в специально отведенных для карантина гостиницах варьировались от помещения площадью 100 квадратных футов в отеле Bridal Tea House за 490 гонконгских долларов (63 доллара США) за ночь до люкса площадью 1 785 квадратных футов в Mandarin Oriental за 55 000 гонконгских долларов за ночь - около 150 000 долларов США за все двадцать одну ночь пребывания. Где бы вы ни остановили свой выбор, ключ-карта срабатывала только один раз, и выход из номера был основанием для немедленного ареста.
Учитывая многовековой статус Гонконга как антрепота, сравнительным преимуществом которого всегда была непревзойденная сеть связей с другими городами и странами, ограничения на въезд в Гонконг упирались прямо в сердце его идентичности и делали город значительно менее привлекательным местом для жизни и ведения бизнеса, особенно для англоговорящих международных финансистов, которые могли жить где угодно. Это была особенность, а не ошибка, как считали в Пекине. Если вы управляете страной, которая жестко контролирует индивидуальное самовыражение, вы не особенно хотите, чтобы большое количество богатых западных людей, и особенно детей богатых западных людей, прививали вашей молодежи идеи свободы и демократии. Вы также не хотите, чтобы существующее население слишком легко перемещалось туда-сюда между Гонконгом и Ванкувером, Лондоном, Сиднеем, Нью-Йорком или Тайбэем, тем самым постоянно напоминая о том, что Гонконг так болезненно потерял, когда Пекин взял власть в свои руки.
Гонконг сохранил свою полностью конвертируемую валюту, а также правовую систему, на беспристрастность которой в коммерческих спорах могли рассчитывать иностранные инвесторы, поэтому он в значительной степени сохранил свой статус финансового центра. Это было частью расчетов Си: По мере того как подъем Китая помог Пекину и Шанхаю укрепить свои позиции среди важнейших мировых финансовых центров, стало ясно, что свобода и демократия далеко не всегда являются необходимыми условиями для финансового успеха. В любом случае, Китай стал достаточно богатым, чтобы позволить себе ограничить некоторые формы создания богатства, если это укрепит позиции Коммунистической партии. Именно поэтому Си начал закручивать гайки в отношении отечественных технологических миллиардеров и прекратил практику листинга акций китайских компаний на Нью-Йоркской фондовой бирже, причем примерно в то же время, когда он наводил порядок в Гонконге.