Джо Байден, конечно, не собирался пускать кризис на самотек: Как только он был приведен к присяге в качестве президента, он протолкнул еще 1,9 триллиона долларов на стимулирование экономики, включая налоговый кредит на детей в размере 3600 долларов в год для детей до шести лет и 3000 долларов в год для детей до восемнадцати лет. Этот налоговый кредит должен был действовать по более низкой ставке до 2025 года, что ясно указывает на то, что это не экстренное стимулирование, а скорее попытка создать новую систему социальной защиты в американской системе социального обеспечения.
Байден хотел еще больше расходов - следующим этапом того, что он назвал "Build Back Better", был инфраструктурный план стоимостью 1,75 триллиона долларов, направленный на резкое сокращение выбросов углекислого газа и превращение США в лидера в борьбе с глобальным потеплением. Проблема заключалась в том, что, говоря прямо, Америка больше не страдала от экономического кризиса. Совокупная мощь фискальных и монетарных мер, принятых в стране, заставила ее экономику снова заработать, безработица падала быстрее, чем когда-либо за последние пятьдесят лет, а фондовый рынок достигал новых рекордных отметок, казалось, каждый день. Демократы, в первую очередь бывший министр финансов Ларри Саммерс, предупреждали, что все государственные стимулы приведут к перегреву экономики, в результате чего аргумент "убить двух зайцев одним выстрелом" стало гораздо труднее применить с честным лицом. Конечно, новый план расходов был бы полезен для экологизации экономики и стал бы большим шагом к осуществлению широкой левой программы. Но он не послужил бы двойной цели - обеспечить столь необходимый экономический стимул для страны, страдающей от лишений рецессии Ковида, по той простой причине, что рецессия к тому моменту закончилась уже более года назад, и экономические лишения страны были менее серьезными, чем до пандемии.
Широкая общественность прекрасно понимала эту динамику. Кризис был плохим, и отчаянные времена требуют отчаянных мер, но эти меры по своей природе должны быть временными. Как только времена перестали быть экономически отчаянными, общественность захотела получить подтверждение того, что кризисные дни закончились. Но они не хотели, чтобы их президент говорил им, что плохие времена еще не закончились, и поэтому необходимо еще 1,75 триллиона долларов в бюджетных расходах, которые никогда бы не прошли через Конгресс в обычный год. Продвигая свою программу Build Back Better до 2021 года на фоне сверхплотного рынка труда и ревущей экономики, Байден, по сути, дал понять, что, насколько он понимает, чрезвычайная ситуация в Ковиде никогда не закончится, пока у него есть программа, которую он может принять.
Таким образом, неявное послание заключалось в том, что долгожданное освобождение из лимба не произойдет из Белого дома - места, обладающего наибольшей властью в плане освобождения страны от экзистенциального дискомфорта.
В вопросах общественного здравоохранения на стороне Белого дома была наука. Число людей, умирающих от Ковида, оставалось упрямо высоким вплоть до 2022 года - года, когда общее число умерших превысит миллион человек. С моральной точки зрения, миллионный человек, умерший от Ковида, был так же важен, его жизнь была так же ценна, как и сотая, и если определенный курс действий был способен спасти жизни в 2020 году и продолжит спасать их в 2022 году, то эта государственная политика должна оставаться в силе.
Однако в общественном мнении американцы испытывали глубокое желание двигаться дальше, решительно оставить пандемию позади и поставить смерть от Ковида в один ряд со всеми другими трагическими, предотвратимыми и игнорируемыми смертями, которые происходят в Америке каждый день - смерть от опиоидов, смерть от огнестрельного оружия, смерть в дорожном движении, смерть от бедности и неадекватного доступа к здравоохранению.
Смерть от естественных причин, в конце концов, естественна; если вы религиозны, а большинство американцев религиозны, то это часть Божьего плана. Она не приятна и не желанна, но это часть великого гобелена жизни и смерти, который мы все вечно ткем. Ковид привнес в этот гобелен новый цвет, новую текстуру, которая поначалу шокировала, но со временем, в силу своей повсеместной распространенности, стала менее заметной.