На протяжении десятилетий это было довольно хитроумным стремлением. Сначала процентные ставки упали настолько, что большинству людей больше не имело смысла покупать аннуитет при выходе на пенсию, чтобы превратить свои единовременные сбережения в фиксированный доход на всю жизнь. Затем инфляция медицинских расходов начала расти по спирали, а медицинское страхование не поспевало за ней, так что даже щедрый фиксированный доход мог быть легко сведен на нет одной неприятной болезнью, которой большинство из нас страдает перед смертью.
Эти известные неизвестные были с нами вечно - как долго мы будем жить, как умрем, - и их сейчас труднее, чем когда-либо, хеджировать. В новой ненормальной эпохе на них будет накладываться все большее количество неизвестных, среди которых Ковид был лишь первым. Это будет здорово для тех, кто любит сюрпризы.
Глава 2. Великое ускорение
На экономическом уровне во время пандемии время скорее ускорилось, чем замедлилось. Рецессия Ковида в 2020 году была настолько короткой, что заставила экономистов отказаться от обычного определения рецессии, которое представляет собой два последовательных квартала отрицательного роста. Два квартала? Рецессия Ковида длилась всего два месяца. Тем не менее, она была настолько резкой и глубокой, что никто не сомневался, что это была настоящая рецессия, которая нанесла огромный ущерб.
Согласно данным Комитета по датировке бизнес-циклов Национального бюро экономических исследований (да, существует очень большой комитет, занимающийся только датировкой рецессий), пик экономической активности в США придется на февраль 2020 года, а впадина - на апрель 2020 года. Это верно, когда наименьшей единицей измерения времени является полный календарный месяц: Общая экономическая активность упала с обрыва в середине марта, в результате чего мартовские показатели оказались ниже февральских. Но, как может сказать вам любой, кто пережил пандемию, рецессия началась не в феврале; в действительности она началась в середине марта.
Раньше Комитет по датировке бизнес-циклов не беспокоился о том, что происходит в течение каждого конкретного месяца. Рецессии могли длиться годами, в конце концов. Быть точным с точностью до месяца в любую сторону было совершенно нормально. В эпоху Ковида, напротив, месяцы могли содержать такие сезонные колебания, которые обычно экономисты видят только в реальных сезонах.
Нечто подобное произошло и на рынках. Финансовые рынки не слишком заботятся о Комитете по датировке бизнес-цикла - его работа заключается в том, чтобы давать определения, ориентированные на прошлое, в то время как рынки обычно интересуются только завтрашним днем. Но и это изменилось во время пандемии: Они хотели знать не то, что будет завтра, а то, что происходит сегодня. Эпистемический туман, опустившийся на всех в начале пандемии, не пощадил и финансовые рынки: Если обычно они знают, где они находятся, и пытаются понять, куда им двигаться, то большую часть середины 2020 года они даже не знали, где они находятся. Со временем ситуация также не прояснилась: В июле 2022 года существовали значительные разногласия по поводу того, была ли рецессия в США шесть месяцев назад. Экономические данные на каком-то глубинном уровне просто перестали иметь смысл.
Рассмотрим самый важный экономический отчет в мире. Это не что-то от Национального бюро экономических исследований; это даже не квартальный отчет по ВВП. Скорее, это ежемесячный отчет о занятости, который выходит в первую пятницу каждого месяца и сообщает рынкам, сколько людей получили работу в предыдущем месяце.
В предыдущем месяце? Когда в течение предыдущего месяца? Отчет о занятости основан на двух опросах - домохозяйств и работодателей, и каждый опрос проводится в течение определенной недели. Экономисты обнаружили, что во время кризиса Ковида они очень внимательно следили за тем, на какой неделе проводились опросы, и даже пытались определить, в какие дни этой недели было больше всего ответов, и, следовательно, это дало бы наибольший эффект. Это потому, что опрос за декабрь 2021 года, скажем, показал бы совершенно разные результаты в зависимости от того, был ли он проведен непосредственно перед ударом волны Омикрона, или во время удара волны, или после того, как волна была в полной силе - процесс, занимающий в общей сложности около двух недель.