Охотники и собиратели сохраняют оптимистический взгляд на свое экономическое положение, несмотря на бедствия, которые иногда им приходится испытывать. Может быть, иногда они испытывают бедствия из-за оптимистического взгляда на свое экономическое положение. Вероятно, их уверенность только усиливает их непредусмотрительность до такой степени, что люди оказываются неспособными предвидеть беду при первых признаках ее приближения. Но именно такие установки и делают возможной экономику изобилия. Поэтому я не отрицаю, что некоторые охотники переживают трудные моменты. А некоторые из них, однако, находят «почти недоступным пониманию», как это человек может умереть с голоду или как он может оказаться неспособным удовлетворить свой голод в течение времени большего, обычно связывается с понятием «история первобытного общества».
Милл, Джон Стюарт (1806-1873) — английский философ, автор классических философских трудов «О свободе» (1859) и «Утилитарность» (1863), в которых выступал в защиту либерализма и предлагал универсальный этический принцип, обеспечивающий максимальное «счастье» максимальному числу людей.
Кондорсе, Антуан Николя, маркиз де (1743-1794) — французский философ, математик и политик, связанный с энциклопедистами
чем один-два дня (Woodburn, 1968, р. 52). Но другие, особенно отдельные категории «совсем периферийных» охотников; разбросанных маленькими группами в экстремальных природных условиях, время от времени сталкиваются с суровыми климатическими обстоятельствами, препятствующими передвижениям или закрывающими доступ к добыче. Они страдают — хотя, по- видимому, только частично — от недостатка пищи, болезненно сказывающегося скорее на отдельных, лишенных возможности передвигаться, семьях, чем на обществе в целом (ср. Gusinde. 1961, рр. 306-307).
И все же, даже принимая во внимание такую подверженность непредвиденным бедствиям и допуская к сравнительному анализу материал по современным охотникам, живущим в наиболее неблагоприятных условиях, было бы трудно доказать, что нужда определенно характерна для быта охотников и собирателей. Недостаток пищи не является типичным атрибутом этого способа производства, отличающим его от иных. Лоуи спрашивает:
Ну а что сказать о пасущих на бедных растительностью равнинах скотоводах, чье существование периодически оказывается под угрозой бедствий, так что они — подобно некоторым группам лопарей XIX века — оказываются вынужденными возвращаться к рыболовству? А о примитивных земледельцах, которые начисто и до конца, никак не пытаясь улучшить почву, истощают одно поле и переходят на следующее, живя под постоянной угрозой голода при каждой засухе? Могут ли они лучше совладать с несчастиями, вызываемыми природными условиями, чем охотники и собиратели? (Lowie, 1938, р. 286).
И, наконец, что можно сказать о современном мире? Считается, что от одной трети до половины человечества каждую ночь ложатся спать голодными. В Древнем Каменном Веке эта категория должна была быть куда малочисленное. Наша эра — эра беспрецедентного голода. Теперь, во времена величайшего развития технической мощи, недоедание институализировано. Произведем инверсию еще одной весьма уязвимой формулы: голод как явление растет абсолютно и относительно по мере эволюции культуры.
Этот парадокс — суть моей концепции. Охотники и собиратели объективно и в силу обстоятельств имеют низкий стандарт жизни. Но взятые как объективные и как обеспеченные адекватными средствами производства, все человеческие нужды обычно могут быть ими легко удовлетворены. Эволюция экономики в таком случае знала два противоречивых движения: обогащение и в то же время обнищание; присвоение природных богатств и экспроприация человека. Прогрессивным, конечно, является технологический аспект. Он прославлялся многими путями: как рост количества услуг и вел щей, удовлетворяющих потребности; как увеличение количества энергии, освоенной и направленной на службу культуре; рост производительности труда; развитие раздеч ления труда; растущая независимость от воздействия природных условий. Последнее' если его рассматривать в определенном смысле, особенно полезно для понимания ран них стадий технологического прогресса. Земледелие не только подняло общество н?' простым распределением природных ресурсов пищи, оно позволило неолитическим о1 ществам сохранять высокий уровень организации социальной жизни там, где приро, ная организация вообще не обеспечивала условий для человеческого существовани В некоторые сезоны можно было запасти достаточно еды, чтобы содержать людей в п риоды, когда ничего не произрастало; последующая стабильность социальной жизн имела решающей опорой рост материального производства. Затем культура шла от трумфа к триумфу, в прогрессирующем темпе нарушая даже действие элементарных биологических законов, пока не доказала, что может поддерживать человеческую жизнь н космическом пространстве — где нет ни гравитации, ни кислорода.