Сбережения и инвестиции приводятся в равновесие точно таким же образом, как предложение и спрос на любой товар уравновешивают друг друга. Мы могли бы определить сбережения и инвестиции как составляющие спроса и предложения на капитал: одни люди готовы тратить деньги и давать их в долг, другие — нет. И точно так же, как предложение и спрос на любой товар уравниваются более высокой или низкой ценой, так и предложение и спрос на капитал выравниваются процентными ставками. Сбережения не могут превысить инвестиции, пока существуют процентные ставки: если они достаточно высоки, то часть сбережений переводится в инвестиции, и наоборот. Процентная ставка — это ещё одно название для цены на заёмный капитал. Это такая же цена, как и любая другая.
Этот вопрос был окончательно запутан софистикой и правительственной политикой, основанной на ошибках — запутан настолько, что нет никакой надежды вернуться к здравому смыслу и здравому подходу к его решению. У людей появился страх в отношении «чрезмерных» процентных ставок. Утверждается, что если процентные ставки будут слишком высокими, то деньги станет невыгодно брать в долг и предприятия будут получать меньше заёмных средств — а потому надо постоянно вмешиваться в этот процесс, устанавливая «справедливые» процентные ставки. Правительства в последние десятилетия проводят в жизнь политику «лёгких денег». И точно так же, как и в случае с ценами на продовольственные товары, существуют люди, заинтересованные в увеличении спроса на капитал, которым такая политика выгодна; а о воздействии её на предложение капитала никто не вспоминает.
Но устанавливая процентные ставки слишком низко относительно рисков, правительства вызывают сокращение объёма как сбережений, так и предоставляемых займов. Сторонники лёгких денег полагают, что сбережения продолжают создаваться автоматически, вне зависимости от процентной ставки, поскольку богатым, как они думают, ничего другого не остаётся делать с деньгами. Зная заранее лучше рынка, каким будет уровень цен на нём, они непрестанно рассказывают нам, при каком точно уровне дохода человек сберегает некоторую сумму вне зависимости от рисков, при которых он мог бы дать деньги в долг.
На самом же деле, хотя объём сбережений очень богатых людей, вне сомнений, не столь подвержен влиянию процентных ставок, как соответствующие сбережения умеренно богатых людей, от изменений процентной ставки практически все сбережения начинают разрушаться. Аргументация, основанная на утверждении, что объём сбережений не сократится при значительном снижении процентной ставки, подобна утверждению, что общее производство сахара не сократится при значительном падении цены на него, так как производители (даже с низкой себестоимостью производства) будут производить его столько же, сколько и раньше.
Воздействие от искусственного занижения процентных ставок в конечном итоге оказывается таким же, как и при удерживании любой другой цены ниже той, что установилась бы на свободном открытом рынке. Как низкая цена увеличивает спрос и сокращает предложение, так и низкая процентная ставка увеличивает спрос на капитал и сокращает его предложение. Это ведёт появлению рискованных предприятий, которые могут продолжать свою работу только в условиях, которые их породили. Как только инфляция остановится, как только мираж растает, эти предприятия прекратят существование.
Так как искусственное снижение процентных ставок стимулирует увеличение займов, ставки могут поддерживаться на низком уровне только при постоянных вбрасываниях денег и постоянном увеличении банковских кредитов вместо создания сбережений. Это порождает иллюзию существования большего капитала, точно так же, как при доливании воды может возникнуть впечатление, что молока стало больше. Это — политика непрерывной инфляции. Очевидно, это процесс, который включает в себя постоянно возрастающую опасность.
В конце концов постоянное вбрасывание денег перестаёт сдерживать процентные ставки, и дальнейшее обращение к этой системе способно в конечном итоге повысить их. Создание денег с помощью печатного станка ведёт к снижению их покупательной способности. Дающие взаймы начинают понимать, что на деньги, которые они дают в долг, можно будет купить меньше, чем если бы они сразу же их потратили. Поэтому к они делают надбавку процентной ставке, чтобы компенсировать потери в покупательной способности. Величина надбавки может диктоваться размером ожидаемой инфляции. Так, годовая процентная ставка по векселям британского казначейства выросла до 14% в 1976 году; облигации итальянского правительства приносили 16% в 1977 году; а дисконтная ставка центрального банка Чили взлетела до 75% в 1974 году.
4
Так мы подходим к анализу последней ошибки, касающейся сбережений. Эта ошибка — распространённое предубеждение, будто объём капитала ограничен по своему размеру или что предел роста капитала уже достигнут. Просто невообразимо, что такой точки зрения придерживаются не только несведущие, но даже, порой, и опытные экономисты! Практически всё богатство современного мира, практически всё, что отличает его от доиндустриального мира XVII века, заключается в накопленном капитале.
Одна часть этого капитала состоит из многих вещей, которые мы могли бы назвать потребительскими товарами длительного пользования — автомобилей, холодильников, мебели, школ и колледжей, библиотек, больниц, а также частных домов. За всю историю человечества всего этого никогда не было в достатке. Даже если и хватало домов, с точки зрения их простой численности, то качественные улучшения появились только недавно.
Вторая часть капитала — это то, что мы можем назвать основным капиталом. Он состоит из всех орудий производства, начиная от простейшего топора, ножа или плуга, и заканчивая станками, электрическими генераторами или циклотронами, даже целыми заводами, оснащёнными самым современным оборудованием. Здесь также нет предела росту ни количественному, ни качественному, причём качественное развитие ещё только начинается. «Избытка» капитала не будет до тех пор, пока наиболее отсталые страны не будут столь же хорошо оснащены технологически, как и наиболее передовые страны; до тех пор, пока самые непроизводительные заводы в Америке не будут доведены до уровня заводов с лучшим оборудованием, до тех пор, пока наиболее современные орудия производства не достигнут предельной точки человеческой изобретательности, когда их дальнейшее улучшение станет невозможным. До тех пор, пока любое из перечисленных условий остаётся невыполненным, будет существовать бесконечное пространство для создания капитала.
Покупая новые, лучшие и более изобретательные орудия, производители непрерывно сокращают себестоимость производства. Капитальные вложения приводят к появлению товаров, которые невооружённая рабочая сила не смогла бы произвести (таковы большинство товаров, окружающих нас сегодня: книги, печатные машинки, автомобили, локомотивы, навесные мосты); либо увеличивают объёмы товарного производства (как мы уже видели на примере Англии с её трикотажной промышленностью); либо сокращают себестоимость производства каждой товарной единицы (за счёт таких изобретений, как конвейер). А поскольку не существует определённого предела, до которого может снижаться себестоимость производства товарной единицы, — до тех пор, пока всё не будет производиться без каких-либо затрат вообще, — не существует и предела суммы капитала, который может быть создан и размещён.
Так как производительность труда рабочих постепенно возрастает, сокращение стоимости производства единицы продукции путём добавления нового капитала делает одно из двух или и и то и другое вместе: повышает заработные платы рабочим и/или сокращает стоимость товаров для потребителей. Новое оборудование приносит пользу как людям, его использующим, так и огромным массам потребителей. Относительно потребителей мы можем сказать, что это даёт им товары лучшего качества и в большем количестве, чем они получали бы, если бы производители не делали капитальных вложений — то есть, что то же самое, это повышает их реальные доходы, выраженные в товарах, которые они могут купить. Относительно рабочих, использующих новое оборудование, можно сказать, что это повышает их заработные платы — как в товарном, так и в денежном выражении.