В его словах горечь.
Я поднимаюсь с постели.
— Что это значит?
— Моя эрилэ никогда не видела здесь мёртвых слуг, — чеканит Алан.
Я закусываю щёку изнутри, пытаясь вспомнить, что значит это слово.
Истинная. Это не имя его жены. Это значит то, что она его истинная.
Но всё-таки… почему он с такой болью обо всём этом говорит?
— Возвращайся в свои покои, Варя, — припечатывает вместо ответа, больше не глядя на меня. — Мне нужно подумать.
И я ухожу.
Чувствуя, что сейчас решается моя судьба.
Глава 18
Вернувшись в нашу с Пелагеей уютную комнату и застав дочь спящей, ужасно уставшая, я всё же целую вечность не могу уснуть.
Слишком сильно перенервничала рядом с генералом.
Он всегда казался мне сильным и загадочным. Но что-то такое случилось между нами за последние дни, что заставило равновесие его души пошатнуться.
Я видела, как сильно он сожалеет, что заставил меня волноваться. Может быть, именно из-за этого так сильно омрачилось его настроение. Жёсткому мужчине непривычно открывать в себе новые грани. Осознавать, что и он может быть растерян, что его всё-таки можно застать врасплох.
Его руки всё ещё ощущались на моём теле, и это тоже не давало заснуть.
Переключиться помогли только мысли о любимой доченьке. Как же нам повезло в новом мире! Я, приподнявшись на локотке, наблюдаю, как дочка тихонько посапывает. Она каким-то чудом даже чуть-чуть поправилась, на щёчках нежный здоровый румянец, а светлые мягонькие волосы будто бы светятся изнутри. О, ей так идёт новый мир!
Мир, где каждый день будет наполнен радостью, где мама рассказывает сказки, Алан носит на руках и дарит подарки, учитель завораживает своими историями.
Она уже редко вспоминает о Глебе и всё чаще рассуждает об Алане.
Когда я заметила это, мне стало спокойно и легко на душе.
Каким бы козлом ни был мой бывший муж, он всё же её отец, и я боялась, что ребёнок, который ещё многого не понимает, будет скучать.
Конечно, Глеба и без того не должно было быть в нашей жизни, но он был.
А сейчас у него нет ни малейшего шанса ещё хоть раз увидеть Пелагею.
И моя девочка счастлива.
А это значит, что всё правильно.
Только успокоенная этими мыслями я засыпаю, обнимая дочь.
И просыпаюсь, когда она ещё спит. Конечно, в теле чувствуется ватная невыспанность, но не разбитость. Я слишком взбудоражена предстоящим днём.
Я умываюсь, причёсываюсь, слегка подкрашиваю губы и ресницы. Здесь нет большого выбора косметики, но она всё-таки есть. И, если честно, много её не нужно, когда ты ещё молода и вполне себе красива.
Сегодня я увереннее в себе, чем обычно.
Меня не отпускают слова Алана. Про счастье, что он обрёл. О том, что его родовой замок принял меня… как члена своей семьи. Его ревность, его обжигающий взгляд, его невыносимое желание оставить меня при себе и притом благородное стремление не принуждать…
Всё это будоражит меня и заставляет желать поскорее увидеть его.
Я не могла быть уверена в том, какую судьбу он мне уготовил. Понимала, что нравлюсь ему как женщина, но мне этого было мало. А рассчитывать на большее не могла. Даже самой Гилмор в голову не приходило, что генерал может взять меня в жёны. Значит, такое предложение как минимум было бы необычным для этого мира. В конце концов, решать было Алану. Он должен понимать, какое он положение занимает в моей жизни, а какое я — в новом мире. Должен был обнадёжить меня.
Я старалась не думать об этом. Не верить в сказку. Чтобы не было слишком больно.
Но всё же каждый раз ждала, что его тёплые слова и горячие взгляды вытекут в нечто большее.
Этого не происходило. А после его и вовсе надумали женить.
Выбирать только ему. Но, взглянув на себя в зеркало, я всё-таки решаю, что моё признание ничего не испортит.
Может быть, мои чувства всё ещё неочевидны?
Я не должна ничего испортить, если скажу правду.
А дальше пусть решает мужчина.
И если ему не нужен брак с попаданкой — так тому и быть. Он уже должен понимать, что это не изменит моё отношение к нему и к работе. Всё, что он дал нам с дочерью сейчас, этого уже достаточно.
Сегодня я надеваю белое простое платье. Оно свободнее, чем предыдущее. Хочется быть такой же лёгкой, какой я себя ощущаю. Волосы собираю в низкий хвост, на лоб выбивается чёрная прядка — решаю её оставить. Вполне симпатично.
Ну что… с Богом?
Снимаю с верёвки сухое чистое бельё генерала и собираюсь отправиться в его покои. Он всегда рано встаёт, иногда не спит вовсе, а утром облетает свои владения. Это неизменный ритуал, поэтому я уверена, что пока его не застану. А если это случится…