Вадим (озадаченно). Че за хреня. Куда меня занесло?
Сверкают молнии, гремит гром. У Вадима перед глазами все плывет и в это время дорогу перебегает Оля. Вадим вскрикивает, руль в сторону и машину несет в кювет.
Льет дождь. Колокольный звон. Машина перевернута, вокруг ни деревца. Вадим промок, спрятаться негде. Он видит кладбище, над оградой которого серебрится крест часовни. Вадим вынужден бежать туда.
Вадим вбегает в ворота и бежит к часовне. Стучит в дверь.
Вадим. Есть кто дома?
Слышится позвякивание ключа изнутри, сквозь узкий проем двери видна бородатая физиономия СТОРОЖА (60).
Сторож (глухо). Чего надо?
Вадим (язвительно). Чего-чего. За пирогами пришел.
Сторож. Ступай себе с Богом.
Сторож хочет закрыть дверь, но Вадим придерживает ее плечом. Сквозь проем проскальзывает острие лопаты. Вадим отступает.
Вадим. Эй, отец, не чуди. Дай хоть дождь переждать? Божий человек должен помогать просящим. Или ты кто?
Сторож отворяет дверь, но не выпускает лопату из рук.
Вадим с театрально поднятыми руками бредет в маленькое помещение. Сторож подходит к иконе Богородицы и начинает креститься. Вадим тоже пытается креститься, но чертыхается, неумело копируя движения Сторожа.
Вадим (удивленно). Раньше здесь я кладбища не видал.
Сторож (хмуро). Недавно возвели.
Вадим (с иронией). За ночь что ли?
Сторож молча крестится. Вадим окидывает взглядом помещение, ощупывает иконы, подходит к окну и всматривается.
Вадим. Ты со мной не шути, отец. У меня дядька в органах — один звонок и все. Понаедут архаровцы и к лесу передом, а ко мне задом. (Наигранно.) Отвечай, борода, че у тебя тут: бордель, малина, наркопритон? А?
Вадим смеется, растегивая мокрую рубаху. Сторож прерывает молитву и направляет лопату на Вадима. Тот сторонится. Сторож наступает и подталкивает Вадима к выходу.
Сторож (мрачно). А ну-ка, сын мой, ступай, не то….
Вадим (испуганно). Ты чего-чего? Шуток не понимаешь?
Сторож. Вон ступай из Храма Господня.
Вадим выскакивает на крыльцо, перед ним захлопывается дверь.
Вера с обрезом в руке в кабинете Вадима. Над столом на стене висят фотопортреты Вадима, Оли и их родителей. Вера снимает портрет Оли и ставит на стол.
Вера. Какие чудесные голубые глазки-колокольчики. Ольчик-колокольчик. Красивая. Как и Темочка мой.
Вытаскивает из сумки фото Темы и ставит рядом.
Вера (вздыхая). Бедные, бедные дети.
Вера звенит игрушечными колокольчиками.
Вадим прячется под елью у ближней могилы, на тумбе которой дощечка: Оля Гранина (1986–1996). Вадим вскрикивает.
Вадим нервно барабанит в дверь кулаками и бьет сапогами.
Вадим (кричит). Эй, черт старый! Открывай!
Сторож (из-за двери). Не богохульствуй, сын мой.
Вадим (рукою в сторону могил). Там! Там могила моей сестры.
Сторож. А ты что ожидал на кладбище?
Вадим (задыхаясь от гнева). Как что? Ее тела не нашли! Куда я попал, а?
Вадим решительно направляется к выходу из кладбища.
Сторож облачается в рясу, становится у иконы Богородицы.
Сторож. Куда попал… На кладбище обид попал. Все сюда попадают. Все. Только не все выбраться могут.
Сторож прикладывает свои ладони к распростертым ладоням Богородицы и потирает их. Глаза Богородицы оживают.
Вадим дергает калитку, она заперта. Ворота тоже закрыты. Он замечает колючую проволоку поверх ограды по всему периметру территории кладбища. Вадим пытается набрать номер телефона, но связь не работает. Он возвращается на могилу сестры.
Вадим напряженно всматривается в лицо сестры на фото. У креста венок с лентой, на которой золотом выведено: От любимого брата. Вадим зажмуривает глаза и мотает головой. Он хватается руками за прибитую дощечку и хочет оторвать её, но слышит детский смех из глубины могильной плиты. Вадим отшатывается, смех прекращается. Он вновь касается дощечки. Снова смех. Вадим пинает сапогами прутья ограды. Из глубины надгробья слышится голос Оли и голос ее мамы, за которую говорит сама Оля.