— Я по своей воле уехала. Но да, она шантажировала меня. Приходила ко мне спустя несколько недель после развода. Даже деньги предлагала.
— Но… почему?! Вы же так дружили. Я думала, что вы нравитесь друг другу. Но тогда в больнице я заметила, что между вами что-то не так… Что же случилось? Почему Лана не хотела, чтобы Мирон и все мы знали о малыше?
А на это счет, значит, Мирон не пролил свет. Нет, я понимаю, почему этого не сделала Лана. Но он...
Придется, значит, мне это сделать. Не вижу нужды хранить их секреты.
— Потому что она влюблена в него.
Валентина Андреевна слегка дергается, потом присматривается ко мне.
— Не понимаю тебя, Лиля. Кто в кого влюблен?..
— Лана в Мирона.
Женщина распахивает глаза шире, на ее лице застывает скептическая гримаса.
Конечно, ей сложно в такое поверить. Она эту девочку своей дочерью видит. Считает частью семьи.
— Что ты такое… говоришь, Лиля? Как…
— Она сама мне призналась. Еще когда мы с Мироном были женаты. Сам он о ее чувствах еще раньше узнал. Спросите его.
— Не может быть…
— Я не собираюсь вас убеждать. Просто сделайте выводы. Вы сами говорили, что у Светланы какое-то странное отношение к Мирону. Так это на фоне чувств, которые Мирон отверг.
— И правильно сделал! — чуть ли не вскрикивает бывшая свекровь. — Это что еще такое… Что она себе придумала… — бегает глазами женщина, задыхаясь от возмущения. — Он ее брат…
— Не биологический.
— Это не важно, Лиля.
— Да мне все равно, — отрицательно качаю головой и отвожу взгляд в окно. — Сами разбирайтесь. Я не хочу в этом участвовать.
— Да, конечно, я понимаю… Я сама разберусь с Ланой. Давай лучше поговорим о тебе…
— А что обо мне, Валентина Андреевна? У меня все хорошо. Особенно все отлично было до внезапного появления вашего сына.
— Ну не надо так, милая…
— Надо, Валентина Андреевна, надо… Я так решила. Не думайте, что своим появлением или слезами вы что-то измените.
— Мирон ни за что бы с тобой на развелся, знай, что ты в положении.
— Так вы обвинить меня пришли?
— Нет. Просто ты поступила глупо…
— Было бы глупо оставаться с ним из-за ребенка, Валентина Андреевна. Не пытайтесь меня оправдать. Это был мой сознательный выбор. И от того, что Мирон вдруг внезапно появился — ничего не изменится.
— Хочешь, чтобы ребенок рос без отца? — спрашивает женщина и сжимает губы в тонкую линию.
— Хочу, чтобы мой ребенок рос в нормальной атмосфере. Прокормить, одеть и выучить — я сама смогу. Мне ничего от вас не надо.
— Да что с тобой такое, Лиля? Как ты не понимаешь…
— Чего я не понимаю? Ну, скажите.
— Так нельзя…
— Я больше не стану приносить себя в жертву.
— Никто тебя и не просит приносить себя в жертву. Ты же так любила Мирона… — разводит руки по сторонам женщина. Это ее любимый аргумент. — Такая любовь просто не проходит. Мирон, вот увидишь, изменится к лучшему. Ребенок все меняет. Я тебя уже говорила. Так и будет. Поверь женщине, которая сама через это проходила. Дай Мирону шанс. Прошу тебя…
Глава 17.
Я все это уже слышала. Она повторяет свои слова. Хорошо их помню.
— Валентина Андреевна…
— Нет, я не прошу тебя, Лиля… Я умоляю.
— Умоляете снова стать спасением для вашего сына?
— Я хочу, чтобы и ты спаслась. Ты должна понимать, что будет лучше если…
— Я уже спаслась, Валентина Андреевна. Предложение вашего сына развестись… — поджимаю губы, — было лучшим из всех, что он мне делал. Наш брак был ошибкой. Я это не так давно признала, но это так.
— Может быть и так, — нехотя кивает женщина. — Но теперь все изменилось. Этот ребенок… Он… — слов не находит. — Он помирит вас.
— А я с вашим сыном не ссорилась. Наш развод состоялся не из каких-то там разногласий. Дело всегда было в том, что Мирон никогда не любил меня и не верил мне.
— А ты взгляни под другим углом. Если он…
— Это он вас прислал меня уговорить? — прищуриваюсь.
Это же куда проще — родню свою на меня натравить. Их там не мало.
— Нет, — произносит женщина. — Я услышала его разговор с Богданом. Он даже не знает, что я здесь. Ну, может в этот час уже и знает. У самого у него какие-то дела сейчас… Но он явно собирается к тебе обратно. Я приехала лишь побеседовать с тобой.
— Хорошо… — выдыхаю, кивая. — Ну вот, вы побеседовали. Только я своего решения не изменю. Я с Мироном жить не буду. Не из-за чувств к нему, которых давно нет, не из-за ребенка.
Мне по-настоящему тяжело держаться холодной, но я понимаю, что так нужно. Валентина Андреевна до сих пор видела во мне себя, женщину, которая изо всех сил вцепилась в мужчину, которого любит. Она, как я успела догадаться, шла на любые унижения. И до сих пор идет. В ней ничего не сломалось. А вот во мне сломалось. Прежней уже не смогу быть, даже если захочу. Я не расклеюсь и не стану допускать мыслей, что с Мироном мне и моей девочке будет лучше. Не будет.