— Я тебя любил.
Глава 24.
Я знала, что он будет применять все возможное, чтобы добиться моего расположения вновь, но об этом даже не подумала. Не могла вообразить, что мне дано в этой жизни услышать такие слова от него. Хотя…
Я тебя любил.
Прошедшее время.
Черт, это же так удобно и хитро, если подумать. Любил тебя раньше, но сейчас уже нет. Таким образом он хочет снова запустить мои чувства. Спровоцировать. Ведь раз если раньше любил, то у меня есть возможность влюбить его в себя снова. Для этого лишь нужно стать снова бесхребетной куклой, согласной на все.
Браво, Барсов.
Идеально, но... не для нынешней меня.
— Ты любил… — выдыхаю я, изображая, что впечатлена. Но долго притворяться я не смогу. Мне уже хочется плюнуть ему в лицо и высказаться кто он такой.
— Любил.
Медленно растягиваю губы в улыбке.
— Господи, Барсов… — легко усмехаюсь. — Что ты несешь?.. Это твой запасной план? Сказать, что ты любил меня? Да не любил ты меня. Ты больной человек, который не способен никого любить.
Он реагирует, и довольно бурно. Он не безэмоциональный. Хотя скрывать эмоции — его фишка. С нашей первой встречи.
— Да, я больной человек, — соглашается он. — Был таким. Ты все изменила.
— Черта с два я что-то изменила. Хватит! Все! — шиплю раздраженно. — Твое признание в прошедшем времени меня никак не трогает.
— Тебя задело, что оно в прошедшем времени? Я ведь не договорил...
— Можешь не продолжать, — скидываю с себя одеяло, хочу встать, но Мирон хватает меня за руку, вынуждая остаться.
— Нет, я продолжу. А ты выслушаешь. Теперь только так, Лиля. Мы будем слушать друг друга.
Ну да, это же он у нас правила устанавливает.
— Мне не интересно! — выпучиваю глаза.
— Я любил тебя… и люблю.
О-о, он решил идти во-банк…
— Да пошел ты!
— Я не хотел этого. Не хотел тебя любить. Хотел просто иметь жену, иллюзию семьи, я не собирался снова испытывать то, что однажды меня чуть не убило.
— Да, и потому ты намеренно решил лишить меня того, что заслуживает испытать каждая женщина в этом мире. Ты подлец и эгоист! Ты использовал меня!
— Да! Знаю! — повышает тон. — И ты не представляешь, насколько мне тяжело в этом всем тебе признаваться! Разведясь с тобой, я думал, что делаю как лучше. В определенном смысле так и было.
— Было лучше?!
— Обещаю, что скоро ты все поймешь…
— Я хочу сейчас понять!
— Сейчас главное, чтобы ты поняла, что нужна мне не из-за ребенка. Я боялся…
— Чего ты боялся?
Мирон шумно дышит, решая, каким будет его следующее слово.
— Что с тобой будет то же, что и с ней, — роняет тихо, глядя мне в глаза.
— Что?.. — моргаю.
— Клянусь, что… с того момента, как я понял, что по-настоящему привязан к тебе — не было и дня, чтобы я не думал о том, что ты пострадаешь. Что что-то обязательно случится…
— Почему?.. Почему со мной должно было что-то случиться? Тая болела, а я…
— Тая умерла не из-за болезни. Не она ее убила.
— Что-о?..
— Она… — Мирон тяжело сглатывает. — Она затыкала свои запястья ножницами для маникюра, и истекла кровью прямо в постели.
Шумно втянув носом воздух, я выдыхаю ртом
На секунду я представляю, как это было, начиная дрожать.
— Она в последнее время была не в себе… Я не знал, что случилось, — качает головой. — Она всегда была веселой. Даже когда болезнь обострилась. Ей кололи отличные препараты, которые купировали боль. Она не страдала. Но за пару недель до… она изменилась. Стала очень нервной, дерганной, даже агрессивной. А буквально за неделю сказала, что лечиться больше не собирается. Мы ссорились. Сильно, — вот о каких скандалах говорила мне Лана. — На вскрытии обнаружили вещества в ее крови, которые она принимала и прятала в своей комнате ото всех. Они повлияли на ее психику. Я… я не знаю, зачем она их принимала и как достала их, — качает головой. — Но они очевидно вызвали привыкание. Она увеличивала дозу. Да, она в любом случае бы умерла… Об этом все в один голос говорили, но…
— Мне жаль… — выдыхаю прежде, чем он продолжит углубляться в детали. — Почему ты не сказал раньше?
— Вот, говорю сейчас… — больше ему нечего сказать.
Я молчу несколько секунд, переваривая.
— Поэтому, когда ты увидел меня в ванной… — смотрю перед собой.
— Да. Но я сомневался… Когда ты стала объясняться, то я почти тебе поверил, что ты этого не делала.
— И все равно развелся, — плотно сжимаю губы.
— Это не единственная причина.