— Нет, я буду здесь, когда это случится. Здесь есть кому сообщить мне об этом.
— Так и знала… — закатываю глаза. — Ты подкупил тут всех.
— Ничего подобного. Не всех.
Цокаю и отвожу взгляд.
Вот и поговорили.
— Сейчас тебе что-нибудь нужно? — интересуется Мирон.
Не могу не заметить, что Барсов снова стал говорить со мной этим своим коронным холодным тоном. Когда он говорил мне о своих чувствах, тон у него был совсем иным. Он был как шелк.
— Нет, ничего. У меня все есть. Кормят тух хорошо, а если мне чего-то хочется, то Максим мне приносит в этот же день.
— Вижу, он за тебя горой, — слегка приподняв уголки губ, произносит Мирон. — Мы поговорили с ним.
— Надеюсь, мирно?
— Он тебе не рассказывал?
— Да так, ничего особенного.
— Не волнуйся. Мирно.
— Рада слышать, — сухо. — Думаю… тебе пора, — да, я хочу его выгнать. — Если что, то можешь звонить, проверять как у меня дела… Ну или свяжись с тем, кому ты тут платишь.
— Я буду звонить тебе.
— Ладно, — соглашаюсь, стараясь выглядеть спокойной.
Но я знаю, что будет, когда он уйдет. Меня неизбежно накроет.
После моего «ладно», Мирон несколько секунд всматривается в мое лицо, встает с края кровати, нарочно задевая меня рукой, и покидает палату.
Шумно выдыхаю и прикладываю ладонь к груди. Голову слегка обносит, и я спешу позвать медсестру.
Я слегка переволновалась, но ничего серьезного. Все в норме у меня.
В течении дня никак не могу отпустить все то, что он мне сказал. Оно не выходит из головы. Ничто не может меня отвлечь.
Но я горжусь собой. Я получила, что хотела, хоть и пошла на уступки. Смогла выйти из этого «ада» с минимальными потерями. Дочь будет жить со мной, а к нему мы не переедем. Зато он оставит меня в покое и будут защищать от своей семейки.
Вечером ко мне приезжает Максим, и я ему все рассказываю.
— Что?... Что ты так смотришь?
— Ты поверила ему?
— Ты слушал меня вообще? — спрашиваю, пытаюсь прожевать свой полезный ужин. — Нет, я ему не поверила. Между нами ничего не будет. Никогда.
— Я не об этом… Тут ты, конечно, молодец, что отшила его. Но он так легко согласился не перевозить тебя к себе…
— Ему главное, чтобы я в город вернулась. Не пойди я на это, он продолжил бы гнуть свое. Поэтому я так и сделала.
— Я думал, ты останешься.
— Максим, я тоже хотела на какое-то время остаться, но… Я и так тебе уже надоела, — усмехаюсь. — Ты не обязан возиться со мной. У тебя своя жизнь. И не спорь. Так оно и есть. Я не хочу злоупотреблять нашими родственными отношениями.
— Все равно, зря ты надеешься на его… порядочность.
Может, и зря. Но выбор у меня был не велик. Я абсолютно уверена, что сделала самые правильные решения из всех возможных.
Глава 26.
Две недели спустя…
С каждым днем я все ближе и ближе к самому великому дню в своей жизни. Я стану матерью. Вот, совсем скоро…
Последние две недели я провела в полном спокойствии. Да, Мирон мне звонил, но это были просто звонки касательно моего положения. Он больше не пытался меня уговорить на совместную жизнь. Ничего такого.
Я вовсю готовлюсь морально, стараясь не думать ни о чем плохом, но что-то все равно тяготит. Не могу понять, что именно, но это не дает мне покоя.
Еще не могу перестать думать о том, что он мне точно не договорил.
Была еще причина для нашего развода?
Какая?..
А может я зря придумываю. Мне и не стоит думать об этом. Мне никогда не узнать правды. Мирон не скажет. Свои секреты он хранит годами и раскрывает с неохотой.
Аппетита совсем нет сегодня. Даже шоколада не хочется. Кажется, близится час… А еще эти ощущения. Чувствую, что сегодня все и начнется.
Так и случается. Спустя час у меня наступает первая схватка. Затем еще и еще… Каждая следующая схватка все больнее и больнее.
У меня есть шанс позвонить ему, сообщить, что все началось. Я думаю, сделать это или нет… Он успеет прилететь. Но хочу ли я этого?..
Думаю, он и так узнает, или уже знает. А еще мой звонок может послужить для него надеждой, что я могу простить его. Нет, я не дам ему ни одного повода так думать. Звоню только Марине и Максиму.
Моим мукам нет конца. Все-таки первые роды. А они почти всегда такие. Долгие и мучительные.
Проходит несколько часов прежде чем меня увозят в родильную комнату, и уже там начинается настоящий ад, приправленный радостью скорого рождения моей дочери.
Меня успокаивают, наставляют, а я, стиснув зубы, стараюсь, что есть сил. Стараюсь не думать о боли, но кричу от нее. Слезы ручьем, а в мыслях... он. Да, я думаю именно о нем. О том, что он мог бы быть здесь сейчас, если бы не предал меня.