— А ты как думаешь? Мне пришлось пойти на крайнюю меру. Когда бы я вернул тебя, я хотел быть уверен, что мне не придется больше с тобой так поступать.
Тяжело сглатываю и опускаю глаза в чашку с чаем. Беру ее осторожно и делаю глоток уже не сильно горячего чая. После смотрю на Мирона, который больше ничего не говорит, но смотрит так, что взглядом своим душу выворачивает.
— Твой звонок тогда… спустя пару месяцев как мы развелись…
А еще та авария...
— Сорвался. Я не должен был звонить, — грустно вздыхает.
— Да, не должен был… — становится невыносимо больно.
— Лиль…
— Мы никогда… никогда не были по-настоящему близки. Поэтому ты мне и не рассказал.
— Лиля… Нет...
— Ты заставил меня пройти через все это… Хотя мог… Мог сказать… — слезы градом по щекам.
— Ты не понимаешь, — отрицательно качает головой.
— Нет, это не понимаешь, — цежу сквозь зубы, смотря на него гневно. — Ты не осознавал, насколько сильно я к тебе привязана. Я пошла бы на любые условия! Сделала бы все, что ты сказал бы! Но ты выбрал это! Соврать мне, как и всем!
— Потише…
— А ты меня не затыкай! — резко поднимаюсь со стула. — Я говорю, как есть! Но ты дурой меня считал и считаешь! Сделал из меня виноватую, которая типа решила себя убить. Я жила с этим! С тем, что ты думаешь обо мне неправду!
— Я правда думал, что ты…
— Да врешь ты все!
— Нет, клянусь! Это очень меня напугало... Я хотел тебя защитить и от себя тоже.
— Клятвы твои ничего не стоят!
— Успокойся, — теперь он поднимается. — Я больше не хочу ссор. Хватит с нас уже, тебе не кажется? Хватит, Лиль.
Медленно выдыхаю, стараясь ослабить гнев. Я должна понять, что теперь чувствую.
Слишком много чувств. Гнев, боль, а еще… радость, наверное. Должна признать, что какая-то частичка меня ликует. У него были обстоятельства. Однако я не могу простить ему того, через что он заставил меня пройти, но о чем мог предупредить. Это было жестоко по отношению к той, которую, он говорит, что давно любит.
— Да, ты прав… Хватит. С меня так точно.
Глава 37.
Мирон тяжело смотрит. Он как никогда огорчен. Ведь он считал, что этот разговор решит все; заставит меня кинуться ему на шею и забыть обо всем плохом, что он сделал.
Какое разочарование, правда? Я не одно такое пережила.
— Хватит, Мирон. Все… — сглатываю слезы обиды. — Я рада, что все узнала. Я должна была узнать. Но теперь…
— Лиль, — ясное дело он не хочет слышать того, что уже знает прозвучит. Но ему придется об этом услышать. Как и мне тогда пришлось услышать, что он бросает меня. — Тебе надо время, чтобы принять…
— Не нужно мне на это время, — горько усмехаюсь. — Мне и так все ясно. Детали меня не интересуют. Ты мог сказать, но не сказал!
— Я боялся, что ты…
— Ты должен был сказать!
— Должен я был давно сказать, что люблю тебя, но вот это… нет. Я ни о чем не жалею. Ты жива, — окатывает меня всю взглядом. — И это главное для меня.
Да, конечно. Он не поступил бы со мной так, не знай, насколько сильно я его люблю. Он, черт подери, был просто уверен, что стоит ему только объявиться, так я сразу расплачусь от счастья. Даже через пять лет! У него определенно есть такая уверенность.
— Ясное дело ты не жалеешь. Ты же всегда уверен в своей правоте. Только с чего ты решил, когда принимал то решение, что я до сих пор буду ждать тебя? — сужаю глаза. — Ты не подумал, что я могу устроить свою жизнь?
— Я думал об этом. Больше, чем ты думаешь, — кивает, опуская глаза. — Но выбора не было, — пожимает плечами.
Просто немыслимо. Он во всем прав, и точка. Так он считает.
— Ты просто невыносим… — отрицательно качаю головой. — И чего ты ждал после того, как расскажешь все это?
— Ничего не ждал.
— Вранье. Ты сейчас разочарован. А сколько ты принес мне разочарований? Если бы ты правда любил меня… ты нашел бы способ, чтобы я так не страдала. Сейчас ты распинаешься только из-за дочери.
— Это не так, — сильно хмурит брови.
— Думаешь, я забыла, что ты тогда сказал мне в больнице? Ты сказал, что мы бы не развелись, узнай ты о беременности. Это значит, что со мной ты так готов поступить, а вот с нашей дочерью нет. Нет, это даже хорошо. Отцовский инстинкт у тебя определенно присутствует. Только мне не надо врать, что у тебя не было выбора. Ты бы его нашел, если бы знал о беременности. Но тогда бы я не узнала, какой ты на самом деле, — смотрю на него с пренебрежением.
— Да, я помню, что сказал тебе. Я был на нервах… Думал, шок прошел спустя день, как я случайно подслушал твою подругу о твоем положении. Но я испытал куда более сильное чувство, когда увидел тебя. Я так сказал... Да... Но на самом деле… Я тогда не знаю, как бы поступил. Мне бы было куда тяжелее.