— Полагаю вы знаете кто его построил?
— Догадываюсь, но вы как владелец и капитан этого корабля уже должны знать о его особом статусе: точных данных мало, зато домыслов с хвост кометы.
Обтекаемые формы белоснежного носа к корме постепенно становились более строгими, геометрическими и чёрными, плавные кривые сменялись прямыми, а гнутые поверхности — сложной системой плоскостей, в целом это создавало образ будто белое пламя застывало углями в форме космического корабля. Несколько красных полос сложного профиля стекали вниз оббегая боковую надстройку, они были нанесены на корпус с едва уловимой симметрией так, чтобы было сложнее сосчитать торпедные порты, в прошлой астероидной войне любили прибегать к такой уловке, сейчас это выглядело немного старомодно, но стильно. Крупными белыми буквами на борту было выведено «НАУ·127». Гармония чёрного, белого и красного.
Несколько минут мужчины стояли в тишине, наконец конструктор прервал созерцательное молчание:
— Что же, пора! Вы будете первым кто поднимется на борт за последние восемнадцать лет!
— Вы никогда не были внутри? — изумился парень.
— Увы нет, всё обслуживание проводил корабельный техинтеллект, мы только снабжали его ресурсами.
— В таком случае, приглашаю вас на борт!
— Я обязательно воспользуюсь вашим приглашением, но в другой раз, — вежливо ответил корабел — пока вы единственный человек, имеющий право подняться на борт, вот когда разберётесь с формальностями, я с радостью буду вашим гостем, капитан.
Чтобы вернуться к шлюзу они снова обогнули док, главкон проверил, что трап на той стороне под давлением и активировал раскрытие шлюзовых створок.
— Здесь я вас покидаю, у диспетчера есть разрешение на ваш вылет, корабль полностью снаряжён, но если что-нибудь понадобится — дайте знать. Спешка ни к чему, если нужно, аренду дока мы продлим, но когда будете готовы, рекомендую отходить на реактивной тяге, — посоветовал конструктор, — вокруг верфи много наблюдателей, ни к чему давать им такой удобный случай для считывания сигнатуры вакуумного двигателя. Пусть сначала погоняются за вами. Удачи капитан и чистого вакуума!
Ник с благодарностью пожал крепкую руку конструктора и двинулся вдоль трапа. Створка шлюза закрылась за спиной, дремавшее волнение, зевнуло, потянулось и фыркнуло напоминая о себе — застряв между двумя закрытыми люками лейтенант подспудно ощущал лёгкую тревогу. Всматриваясь в чёрный глянец впереди, Ник подумал: «Что делать если шлюз не откроется? Постучать? Уйти? Эта дверь не открывалась почти двадцать лет». Фантазия подбрасывала картинки заброшенного корабля из популярных фильмов: пыльные палубы, неровный мерцающий полумрак, протухший воздух, заклинившие механизмы с россыпью сломанных деталей под ними. Полёт воображения был бесцеремонно прерван открывшимся люком корабля, Ник с трудом сдержался чтобы не вздрогнуть от неожиданности. Опасения были напрасны, шлюз впереди был в идеальном порядке, аварийная оснастка, техническая маркировка, аншлаг. Несколько смущал размер шлюза, для такого корабля маловат, скорее всего этот шлюз не основной. Когда наружная сворка закрылась Ник прошёл дальше в небольшой коридор безопасности, тоже в безупречном состоянии, дверь напротив была промаркирована: «Командная Рубка». Это всё объясняло, по традиции правом подняться на борт через рубочный шлюз обладает только капитан корабля и его первый помощник. Как любой выпускник Лётной молодой лейтенант с почтением относился к флотским традициям, такой знак внимания его растрогал, к горлу подступил комок. Чтобы открыть дверь в рубку нужно было приложить ладонь к стандартной панели авторизации.
Проходя лётную практику Ник часто бывал на мостиках различных судов, поэтому представлял, что его ждет за дверью, однако сейчас оказался в полной растерянности. Он стоял на пороге просторной старинной комнаты, деревянная мебель, полки с книгами, ниша в стене с открытым огнём, узорчатые обои, фигурные приспособления со свечами. Стандартные контрольные кресла с компенсаторами перегрузок смотрелись здесь неуместно, впрочем как и стены дока виднеющиеся за занавешенными окнами, по идее всё должно быть наоборот — в рубке уместнее амортизаторы, а не древности. Рядом с вычурным кожаным креслом стоял мужчина в старинной одежде, для древнего землянина он был высок, его взгляд обладал пронзительной остротой, а тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о деятельном характере.