— Хочешь, зайдем?
— Там ваш дом?
— Точно.
Она вышла из машины. Он тоже вышел и направился к небольшому коттеджу на берегу.
Ей у него понравилось. В коттедже были всего лишь две скудно обставленные комнатки. Она сразу все поняла: да это же просто хаза, куда Денвер приводит девок на одну ночь. Гостиная, спальня, маленькая кухонька и ванная. В гостиной единственным удобным местом, где можно было сесть, была кушетка, с которой через большое окно открывался вид на пляж и простирающийся до горизонта океан. Мерри села.
— Хочешь выпить? — спросил Денвер Джеймс. — Или, может, просто пива?
— Да, пива, пожалуйста, — ответила она просто. Что хорошо в сексуальных делах, так это то, что тут не приходится прикидываться и ломаться. Если бы она хотела, то могла бы попросить кока-колы и не думать при этом, как это выглядит: по-детски или по-взрослому. Теперь это уже не имело никакого значения. И ей спало легко.
Он сел рядом. Они пили пиво. Все было так же, как тогда с Новотным, который тоже сидел рядом и пил пиво. И, тем не менее, все было по-другому. И она чувствовала разницу. Теперь ей не было страшно, и она не нервничала. В его поведении не было ничего пугающего, и вел он себя совершенно спокойно. Он просто отдыхал, Он просто с удовольствием пил пиво. А ею он займется позже.
Когда ему захочется. Тут не было никаких сомнений, которые обычно лишь порождают новые сомнения. Он скинул ботинки и расстегнул рубашку. Потом почесал себе грудь. И отпил еще пива из бутылки. Как уверенно он держится! Мерри тоже скинула туфельки и поджала ноги под себя.
Допив пиво, он продолжал сидеть, курить и смотреть в окно на океан. Потом вытащил окурок изо рта, аккуратно затушил его и даже объяснил ей, почему он так сделал:
— Терпеть не могу этой вони, когда сигарета дотлевает в пепельнице.
Она еще не успела согласиться с ним, как он придвинулся к ней поближе, обхватил ее обеими руками и стал целовать, а потом начал расстегивать пуговки ее платья. Он расстегнул платье до самого низа, потом встал и стал сам раздеваться. Она тоже разделась.
Мерри чувствовала, как все ее тело охватило приятное возбуждение, куда более сильное, чем тогда, в подвале, когда они играли в карты и фотографировались. Это было, как она выразилась про себя, предчувствие. Так и должно быть. Она ничего другого и вообразить себе не могла. Для точной формулировки силлогизма — что ее присутствие в этой комнатушке было прямым следствием позирования перед «полароидом» и что за обнажением всегда следует совокупление — понадобился бы ум и опыт философа. Но даже услышав эту формулировку, она бы с ней ни за что не согласилась.
И все же на мгновение у нее онемело тело, все внутри сжалось, и холодок пробежал по спине, когда она, повернувшись, увидела его стоящим в снопе света, который лился из распахнутой двери ванной. Он отбросил покрывало с кушетки на пол и лег рядом с ней. Он обнял ее и стал целовать, а потом вошел в нее. Все произошло не так, как пишут в романах. Ей было почти совсем не больно, не так больно, как говорят, И не особенно приятно и сладостно, как говорят. Ей вообще было никак.
Он двигался медленно, легко и ловко, и ее даже чуть-чуть позабавило собственное ощущение после того, как он выпустил внутри нее струю теплой влаги. Но все это совсем ее не возбудило. И она не испытала никакого удовольствия.
Только во второй раз ей понравилось. Странно, но она никак не ожидала, что это произойдет во второй раз. Она-то думала, что все только раз этим занимаются, и потом в отношениях двоих людей открывается новая страница. Или они засыпают. Мерри думала, что они будут спать. Или что он отвезет ее домой. Но они лежали, и он водил пальцами по ее телу и трогал ее в разных местах. И она тоже трогала его тело, потому что ей казалось, что таким должен быть ее вежливый ответ на его действия. И она наблюдала, как его член наливается тяжестью, выпрямляется, увеличивается в размерах и подрагивает, растет, удлиняется и вытягивается, становится все больше. Он двигался, словно часовая стрелка — и вот наконец его кончик оказался вровень с пупком и встал вертикально над курчавым пахом. Денвер опять вошел в нее, и на этот раз это было просто восхитительно. Нет, вообще-то ничего особенного не произошло — ни фанфар, ни фейерверка, ни взрыва восторга. Но довольно приятно. И когда все закончилось, она сказала, что ей пора.
Они оделись, и он повез ее домой. Ей пришлось объяснять ему, как проехать, — это все, о чем они разговаривали во время поездки. Он остановился перед домом.
— Я не могу тебя пригласить зайти, — сказала она. — Извини.
— Ничего страшного, — сказал он. — Да ведь я уже заходил внутрь, а?
Она улыбнулась. Смешно — ничего не скажешь.
— Так-то лучше, — сказал он. — Улыбка никому не вредит.
— Вроде бы, нет, — ответила она и заметила, что он тоже улыбнулся. — Спокойной ночи.
Она вышла из машины и быстрым шагом направилась к двери.
Денвер Джеймс закурил. Она ушла, а он все еще улыбался. Он вспоминал другую ночь, много лет назад. Как же ее звали, черт побери? Эллен? Хелен? Он сидел и вдруг все припомнил. Путешествие в Мексику и все, что там было. Мать этой девчоночки. Забавно. Что это значит? Что он еще может, хотя и стареет. Да он и так это знает. Ничего другого ему и не надо. Нет, сэр.
Он включил зажигание, отпустил тормоза и поехал к себе в коттедж.
Через три дня Мерри уехала из Лос-Анджелеса. Отец позвонил Джеггерсу, тот позвонил Уэммику, который приехал в дом к Новотным и сообщил, что мистер Хаусмен не одобряет компанию, в которой оказалась Мерри, и сетует на очевидное отсутствие надлежащего присмотра за Мерри с их стороны. Он подождал, пока Мерри соберет вещи, и отвез ее в аэропорт. По дороге он спросил у нее о фотографиях — сколько их было и у кого они могут быть.
— Это была единственная, — ответила она. — Всего было две. То есть, две, где со мной. Вторая у меня.
— Сожги ее, — сказал он.
Она была уверена, что ей сейчас прочитают нотацию. До аэропорта путь неблизкий, и она подумала, что нотация тоже будет длинная. Но он только сказал:
— Это может тебе очень дорого обойтись. Такие штучки очень дорого обходятся.
— Теперь понимаю.
— Хорошо. Сейчас удача на нашей стороне. Но так бывает не всегда. Сейчас нам повезло. Но в следующий раз может быть все наоборот.
Она не ответила. Отвечать было необязательно.
В аэропорту он сказал, что ее встретит Сэм Джеггерс. И что она проведет остаток лета с ним.
— Хорошо, — сказала она.
— Думаю, он тебе понравится. Он приятный человек.
— Он мне и так нравится, — сказала она.
Он улыбнулся, попрощался и ушел.
Мерри провела лето с Сэмом и Этель Джеггерс. Она жила у них в доме и целыми днями обучала ритмике и танцам пяти- и шестилетних малышей в школе этики и культуры в Ривердейле. Школьный автобус отправлялся каждое утро от угла Шестьдесят Третьей улицы и Западной Сентрал-парк. Остановка была в пяти минутах ходьбы от «Дакоты» на Семьдесят второй улице, где у Джеггерсов была своя квартира.
Первого сентября, в день ее семнадцатилетия, Джеггерсы повели Мерри на ужин в ресторан «Шамборд». Перед ужином Сэм заказал коктейли из шампанского, не только для себя и жены, но и для Мерри. Если бы это событие случилось чуточку раньше, она могла бы почувствовать себя совсем взрослой. Но не теперь, кажется, было уже немножко поздно.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Возвращение Мерри на Восток было не просто перелетом за тысячи миль. Это было путешествие в новый мир. За горизонтом, удаляясь с гигантской скоростью и растаяв в дымке, словно дурной сон, исчез безумный мир Лос-Анджелеса, с его варварским пейзажем и буйной растительностью, с его геологическими загадками, со всей его аляповатой роскошью. То, что с ней там происходили какие-то невероятные вещи, и даже то, что она вела себя так странно, теперь казалось ей вполне нормальным. Она оказалась словно в Зазеркалье, где человек забывает обо всех привычных и подобающих нормах поведения. Даже Алисе, этой благовоспитанной девочке из приличной семьи, не удалось сохранить ясность ума и трезвость мышления, когда она рискнула юркнуть в кроличью норку или пройти сквозь зеркало. Так и Мерри. Поползновения Новотного, умопомрачительный вечер в комнате для отдыха у Билла Холлистера, еще более умопомрачительный вечер в обществе Денвера Джеймса — все это представлялось ей серией встреч с новыми и совсем не симпатичными перевоплощениями Твидлди и Псевдо-Черепахи [22].