Выбрать главу

— Извини, приятель, но счетчик тикает, — напомнил таксист.

Меньше всего мне хотелось превращаться в созданного воображаемой съемочной группой Си-эн-эн современного героя, который стоически ковыряется в пепле, оставшемся от его навсегда сгинувшего дома.

— Поехали в Ноттинг-Хилл, — сказал я.

Я решил вернуться в квартиру Лили и спрятать пистолет под половицами в спальне — в том самом тайнике, где Лили когда-то хранила наркотики и дневники.

— Ты уверен, что все в порядке? — спросил таксист.

— Ноттинг-Хилл, — повторил я.

Такси тронулось.

Я не мог не оглянуться на то, что осталось от моего дома. Черное с белыми прожилками дерево дверной рамы напомнило мне волосы Дороти. Я повернулся и стал смотреть вперед.

Я подумал, что эскалация насилия по отношению ко мне почти достигла высшей точки: от подбрасывания мусора до кирпича в окно и сожжения моего дома. Оставалось напасть на меня напрямую: ранить, убить, осквернить могилу.

И только когда мы свернули с моей улицы, в голове возник вопрос: кто это сделал?

76

Когда я рассказал Энн-Мари о пожаре, она взяла меня за руку и отвела в спальню Лили. Мы легли.

— Я подумал, а что, если бы ты была в доме, — сказал я. — Что, если бы ты погибла?

Она утешала меня, а я утешал ее.

— Трудно себе представить, что было бы, если бы мы остались там, — проговорила она.

— Да уж, — согласился я.

Через некоторое время я попросил ее сходить в аптеку и купить мне болеутоляющее. Когда она сказала, что у нее в сумочке огромная пачка нурофена, я заявил, что мне нужно другое средство. Она неохотно собралась и ушла.

Как только Энн-Мари вышла из квартиры, я позвонил Шиле в «Миррор». Она сама сняла трубку.

— Шила слушает, — сказала она.

В трубке слышалось пощелкивание клавиш.

— Я знаю о пожаре, — произнес я.

— Фу, — выдохнула она. — Я думала, мне придется сообщать вам эту новость.

— А почему это вас пугает? Ведь это ваша работа: стоять у порога дома и спрашивать потерявшую детей мать, что она думает о политике правительства по этому вопросу.

— Я вижу, вы немного расстроены.

— Квартира все равно была дрянь.

— Мы упомянем об этом в статье.

— Мне она никогда не нравилась.

Шила помолчала, а затем попыталась повернуть разговор в нужное русло:

— Статья выходит завтра. На первой полосе, если не произойдет ничего более интересного. Где вы будете, если мне понадобится связаться с вами?

— В недосягаемом месте.

— А телефон?..

— Нет, по нему можно узнать адрес.

— Ну пожалуйста.

Я дал ей телефон матери.

— Что сказал Алан, когда вы приехали к нему?

— Он сказал: «Без комментариев». И захлопнул дверь.

— Он расстроился?

— Почему это вас так интересует?

— Мне кажется, он знает, чей это был ребенок.

— Думаете, кто-то ему сказал?

— Я думаю, он знает, когда трахал Лили в последний раз.

Шила несколько мгновений переваривала мою последнюю фразу.

— Мы поместим несколько ее фотографий, на которых она выглядит почти матерью.

— Вам придется защитить меня от других журналистов, — сказал я. — Следите, чтобы они держались подальше.

— Только если вы подпишете с нами договор об эксклюзивном материале.

— Нет, истерия должна поддерживаться по максимуму.

— Тогда вы сами за себя.

Я вспомнил о предательстве Энн-Мари.

— К этому я уже успел привыкнуть.

Шила никак не отреагировала на мои слова.

— Кто сжег вашу квартиру, как вы думаете?

— Поверьте мне, Шила, найдется немало подходящих кандидатур.