— Это ничего не доказывает.
— Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Лили знала о том, что должно было произойти.
— Ерунда, — сказал я.
— Она винила во всем тебя. Она сказала, что если бы не забеременела, то Алан бы ее не бросил.
— Это нелогично.
— В любом случае ей так казалось. Он распрощался с ней навсегда сразу после того, как она сообщила ему о ребенке. В этот момент она, наверное, и сделала свои выводы.
— Он же сказал, что она вела себя как безумная.
— Но на следующий день, когда она говорила со мной, она была абсолютно спокойна. Спокойна, как никогда.
Я попытался отогнать свои воспоминания о поведении Лили в «Ле Корбюзье».
Джозефин продолжала:
— Она сказала буквально следующее: «Я не стану рожать маленького ублюдка. Он и так причинил мне достаточно неприятностей».
Ублюдок, ублюдок, ублюдок.
— Отвези меня домой, — быстро сказал я.
— Мне кажется, что Лили была рада умереть. Мне кажется, что она каким-то образом узнала о том, что должно было случиться в ресторане. Мне кажется, что план Дороти обернулся против нее самой. Мне кажется, что Алан предупредил Лили, но она все равно решила пойти в ресторан.
— Ты все знаешь о Дороти? — поразился я.
— Да, — ответила Джозефин.
— Откуда?
— Что-то рассказал мне Алан, о чем-то я сама догадалась.
— Почему ты не сказала обо всем следователям?
— Я сказала.
— Сказала?
— Да.
— И что они предприняли?
— Насколько я понимаю, ничего. Они сказали, что расследование продолжается.
Джозефин попыталась взять меня за руку.
— Послушай, Конрад, Лили хотела умереть.
— Я больше не хочу этого слушать.
— Я не закончила: мне кажется, она умышленно тебя пригласила. С ее точки зрения, то, чему предстояло случиться, должно было решить все ее проблемы разом.
Я вылез из машины и пошел прочь.
Мне было слышно, как Джозефин заплакала.
Я не собирался выслушивать всякую чушь.
80
Наша первая проба была назначена на четыре. Мы давали каждому актеру по полчаса. Я надеялся, что мне удастся избавиться от них быстрее. Кандидатам предлагалось сыграть довольно простую сцену. Их персонаж, Джонни, похищен. Похитители вынуждают его позвонить родителям и убедить их выполнить все требования преступников. Исполнитель в этой сцене должен был продемонстрировать максимум эмоций при минимуме тонкостей. Еще в ней была — не сочтите за нескромность — известная доля достоверности.
Некоторые из первых претендентов изображали ужас довольно правдоподобно. Мне нравилось их мучить. Но самое главное, Энн-Мари должна была привыкнуть к этой обстановке: к угрозам, крикам, к тому, как я связывал их, чтобы им было легче войти в роль. С каждым новым актером я позволял себе немного импровизации: я заставлял их притвориться — в качестве упражнения, — что они разговаривают с собственными матерями. Большинству из них это понравилось.
Все было готово.
Лоренс, которому было назначено на шесть, пришел на пять минут раньше. Энн-Мари открыла дверь и провела его в гостиную, как и в случае с другими актерами. Пока Энн-Мари меня не подводила. Лоренс был одет во все черное.
— Ты? — спросил он удивленно.
Он пожал мне руку, сжав ее чуть сильнее и задержав в своей чуть дольше, чем было нужно.
— Вы что, знакомы? — поинтересовалась Энн-Мари.
— Да, было дело, — ответил я.
— Почему ты мне не сказал? — спросила она.
— Я не хотел, чтобы ты относилась к нему предвзято, — ответил я. — Я тебе потом объясню.
— Надо видеть, что сейчас творится у нас дома, — сказал Лоренс. — Просто безумие, фотографы за каждым углом. Родители не отпустили меня. Но я соврал. Я сказал, что мне нужно…
— О чем он? — резко спросила Энн-Мари.
— Может, начнем? — предложил я.
Лоренс присел на диван, и я дал ему для ознакомления несколько страниц роли.
Я сидел напротив него, в одном из двух разномастных кресел. Между нами на коричневом ковре стоял низкий стеклянный столик, заваленный журналами мод. Журналы скрывали курьерскую сумку с пистолетом, боевыми патронами, респиратором и веревкой.
Энн-Мари с недоуменным видом присела на подлокотник второго кресла. Ей было не по себе от нового развития ситуации, но это не имело значения до тех пор, пока она хорошо себя вела.
— Гм, — сказал Лоренс, не прочитав и половину страницы, — классная вещь.
— Но ее можно немного улучшить, — откликнулся я. — Давай пока просто почитаем текст, без всяких эмоций, чтобы запомнить слова.