Он все еще держал в руке визитную карточку Дафни. Вместо того чтобы разрезать на куски или как-то иначе уничтожить, Алан все-таки снова сунул ее в карман.
Глава пятая
Когда за несколько месяцев до этого умерла Джо, Льюис Ньюмен получал письма с соболезнованиями от людей, которых он знал в различные периоды своей долгой жизни: от студента-медика, имени которого так и не смог вспомнить, от соседа из Бирмингема, от еще живых друзей, от партнера по врачебной практике, с которым он работал в последнее время. Было также письмо от кого-то из школьных товарищей. Большинство этих людей, за исключением друзей, прочитали сообщение о смерти Джо в «Таймс». Собственно, для этого и были предназначены некрологи, подумал Льюис.
В соответствии с правилами вежливости он ответил на все эти письма. При жизни Джо подобными вещами занималась она, и, сочиняя письмо к одному из жителей Бирмингема, он подумал, что это первое подобное официальное письмо, которое он когда-либо писал. Ньюмен до последнего не отвечал на письмо школьного друга, потому что оно оказалось самым интересным. Письмо прислал Стэнли Бэчелор, но едва ли его можно было назвать простым соболезнованием. Правда, Бэчелор действительно написал о том, что глубоко сожалеет о смерти Джо, но Льюис не мог про себя не отметить, что тон письма, скорее, выдавал некоторое облегчение — как у человека, который долгие годы ухаживал за тяжело больной женщиной, а теперь в какой-то степени обрел свободу после ее ухода в мир иной. Это настолько перекликалось с собственными ощущениями Льюиса — чем он бы никогда ни с кем не поделился, — что тот сразу проникся симпатией к Стэнли Бэчелору.
Бэчелоры. Воспоминания об этом семействе вновь вернулись к нему сейчас, спустя почти семь десятков лет. Его собственная семья жила на Брук-роуд, а Бэчелоры — на Тайсхерст-хилл. У Стэнли была собака по кличке Ниппер. Как здорово вспоминать об этом! Одного из братьев Стэнли, кажется самого младшего, звали Норман, и он имел обыкновение хвастаться тем, что был рожден прямо на кухонном столе. Письмо было отправлено из Тейдон-Бойс. Получается, что Стэнли живет не так уж далеко от Лоутона, а если и уезжал, то возвратился снова. Имелся также и адрес электронной почты. Большинство людей их возраста не обменивалось электронными письмами. Они едва понимали, что это такое. Последняя строчка письма — до фразы о «глубоких соболезнованиях» — гласила: «Если ты долгие годы не вспоминал об этом захолустье, газетные истории об Уорлок-хаусе наверняка вернут все на свое место. Удивительное дело. Было бы здорово когда-нибудь встретиться, если у тебя появится такое желание».
Смерть, размышлял Льюис, это нечто, что заново воссоединяет старых друзей, разъединенных долгой разлукой. В детстве ему очень нравился Стэнли Бэчелор. Понравится ли он ему теперь? Как бы то ни было, это как раз тот человек, с которым можно обсудить если не то, что сейчас происходит в Уорлоке, то хотя бы то место, которое они называли как-то необычно… да, кажется, водоводами. Он не мог вспомнить почему. Это и еще кое-что, что, впрочем, никогда его особенно не беспокоило, засело где-то в глубине подсознания еще с тех пор, как он и Стэнли Бэчелор были друзьями.
Зато это волновало его мать. Она и ее брат, дядя Джеймс — никто никогда не называл его Джимом, — крепко дружили, хотя она была на семь лет старше его. А возможно, все и благодаря тому, что она была на семь лет старше и, как это было принято в двадцатые годы, должна была присматривать за ним с детства.
Льюис часто вспоминал о дяде Джеймсе. Когда они только поженились, он рассказал Джо о нем и о его странном исчезновении.
— Он ведь погиб на войне, не так ли?
— Чтобы это случилось, он должен был пойти на воинскую службу, а этого, похоже, не произошло.
— Сейчас это уже не имеет значения, — сказала Джо.
— Это имеет значение для меня и для мамы. Он ведь исчез.
— Я где-то читал, что тогда исчезли многие. Одни были в зданиях, которые разбомбили немцы. Других, к примеру, забрали на работы в шахтах, где они погибли под завалами. Ну и так далее.