- Ну и зачем ты пошел в журналистику, если ты не хочешь ничего делать? Ты не хочешь сделать по-настоящему крутой материал? Надо работать, надо пахать, надо въедаться в людей, надо сделать конфетку, чтобы читатель читал с удовольствием! Как ты не понимаешь!
Кажется, Чижова я довольно часто вывожу из себя. Работаю в газете три месяца, но определенно не нахожусь на своем месте. Постоянно задумываюсь о посторонних вещах. И, конечно, не смотрю ему в глаза, из-за чего он, видимо, презирает меня еще больше.
- Ты какой-то безынициативный. Я не понимаю, почему тебе это не нравится, это же шикарная работа! Лучшая работа в моей жизни! Я просто не могу представить себя на другой!
- Я просто люблю писать, поэтому я и здесь.
- Этого мало, нужно пахать, понимаешь? Давай, нужно позвонить Палычу в прессуху, напишешь про мертвого мужика в будке. Спроси у него подробности. И пожалуйста, не запори материал, сделай нормально, да? Я курить.
Я остаюсь один на один перед монитором и с телефоном в руке. Девчонки уткнулись в свои компьютеры, тоже что-то пишут. А я чувствую, как к горлу подкатывает тошнотворный комок, я задыхаюсь от ужаса. Опять нужно позвонить кому-то чужому, незнакомому. Опять нужно спрашивать про грязные подробности. Меня страшит сама мысль вступить в контакт. Глупый страх, но ничего с этим поделать нельзя. Сердце снова разгоняет кровь с невообразимой скоростью. Я не хочу говорить с кем-то чужим, на лбу образуется первая капелька пота.
- Спокойно, - бормочу я себе под нос и звоню шефу пресс-службы РОВД.
- Давай, подробности спрашивай! – хрипит мне в ухо подошедший Чижов.
- Что вам рассказать? – устало вопрошает Палыч.
Через несколько минут я заканчиваю писать и скидываю на компьютере материал в папку с общим доступом. Чижов смотрит, что я успел набрать, и его лицо из задумчивого становится раздраженным.
- Ну вот как ты работаешь! Как? Чему вас там учили, вашу мать? Это разве интересный материал? Я бы им подтерся!
- Значит, Лена у нас написала про сбитую на зебре мать двоих детей. Нам повезло, что это была знакомая Лены и мы смогли дать материал с эмоциональной, искренней подачей. К тому же, у нас посещаемость сайта провисла вчера, а так поднялась. Возможно, это прозвучит цинично, но таких случаев происходит много, нам надо теперь написать что-нибудь новенькое.
Когда шеф это говорит, интонация его голоса действует успокаивающе. Не знаю, радует ли его работа журналиста, но лучшей в своей жизни он ее вряд ли считает. Когда ты шеф-редактор неплохой ежедневной газеты, которую читает вся область, к тому же, у тебя семья, которую надо содержать, нет смысла бросать работу, мол, не нравится.
- Я позвоню в район, там изнасиловали и убили семилетнюю девочку. Вроде ее родной дядя или какой-то родственник семьи. Узнаю номер родителей, дозвонюсь до них.
Сказав это, Чижов докуривает сигарету, тушит бычок в банке.
- Алло, да, можно мне, пожалуйста, телефон семьи Чайкиных? Это корреспондент Дмитрий Чижов. Ага, спасибо, что читаете мои статьи. Дадите номерок? Да, записываю.
- Чего сидишь? – шикает на меня Лена, моя коллега. – Давай пока для сайта заметок напиши, не сиди.
- Алло, Владимир Степанович? Это вас корреспондент Дмитрий Чижов беспокоит, из газеты. Соболезную вашей утрате, мы хотели подробности узнать. Расскажите, как всё произошло? Да, мы всё понимаем, нам очень жаль. Мы сами хотели приехать, навестить вас, но очень хотим скорее дать вашу историю. Вам помогут, я уверен. А где он ее? Он приехал в гости на праздники, так? А ваша супруга была где, уехала к сестре в деревню? Ага, понял, а скажите, можно вам еще один такой вопрос задать, девочка с друзьями гуляла, праздник отмечала? Ага, то есть ваш родственник ее там перехватил. Что, говорите, сделал? Понятно, соболезную, мне очень жаль. Ваша супруга рядом? Алло, здравствуйте, Марина, как вы? Вы обращались в полицию? Что они? Они избивали вас с мужем? Признание? Ага, понял, ничего себе! Они заставляли вас взять вину на себя? Брат мужа слабоумный? Ничего себе! Мне очень жаль, правда, очень жаль. Вы ходили к врачу? Вы беременны??!! А что с ребенком?
Через десять минут разговора по телефону Чижов, хотя никто к нему не обращался, кричит:
- Так, никто не отвлекает меня, пишу! Это бомба!
- Дима, никто и не отвлекает тебя, - устало ворчит со своего места Лена.