— Ну, ты уже заметил, наверное, моя мама — русская. Мои родители — послы в ООН. Мне с детства приходилось «держать лицо», — я улыбнулась. — Ну, знаешь, все эти приемы в высшем обществе. Напыщенные важные люди, уверенные в собственном превосходстве потому, что жизнь у них сложилась намного лучше, чем у других.
— Как ты еще не умерла со скуки? — засмеялся он. Я хохотнула в ответ.
— Я учусь в музыкальной школе, играю на фортепиано и учусь вокалу. Еще учу английский, приходится, знаешь ли, — слегка пожала я плечами. — Также знаю корейский и русский языки.
— Ого, ты знаешь три языка? Русский-то зачем? — округлил глаза Джун.
— Бабушка учила, и мама, когда укладывала меня маленькую спать, пела колыбельные песни на русском. Многогранный язык, я тебе скажу, интересный. На любую эмоцию есть слово. А я заметила у тебя на торте фигурки ручки и блокнота. Ты с ними не расстаешься, верно, раз твоя мама их даже на торте изобразила? Что ты делаешь?
— Ну, я люблю писать. Мне в голову часто приходят всякие рифмы и строчки. Для этого блокнот, чтоб ничего не упустить и все записать.
— Ты прочитаешь что-нибудь для меня? — спросила я, невинно посмотрев на него с улыбкой и мольбой в глазах.
— Эмм… Я… Это личное, и обычно я ни с кем не делюсь своим творчеством. — Он посмотрел в мои умоляющие глаза и улыбнулся. Потом шутливо поднял руки, будто сдается. — Ну ладно, ладно. Только обещай, что скажешь честное мнение. Я не люблю, когда обманывают.
Джун прокашлялся, начал читать. Сначала это было похоже на стихи, но потом он расслабился, видимо, и начал читать рэп. С интонациями, переходами. Я завороженно слушала и наблюдала. Он весь был поглощен тем, что делал. И делал это так экспрессивно, с такими эмоциями, что у меня сердце стало биться чаще.
Джун закончил. Повисла тишина. Я ушла в свои мысли, так была поражена. Черт, меня это зацепило.
— Ну как? — тихо спросил он.
Я начала мямлить что-то невнятное, все еще пораженная.
— Аааа… Ээээ… Это было чертовски круто. Честно. Я поражена. Столько чувств, энергии, такой смысл вложен в эти строки. Это… У тебя талант, Намджун. Действительно талант. Я не поклонница рэпа, но твоя работа меня зацепила. Давно ты это делаешь? Пишешь, в смысле.
— Эм, года два, наверное. Я просто в один момент стал записывать свои мысли, ну, это можно было бы назвать личным дневником, но это не совсем так. Потом я сократил свои записи до строк и рифм, которые мне казались действительно интересными и важными, чтобы просто не забыть их. Так я начал писать. А ты в первую нашу встречу пела песню. Что за песня? Я ее никогда не слышал.
— Я… Я сама ее написала. Так, ничего особенного, просто порой эмоции только так и могу выразить. Мне нравится петь. Нравится то, чем я занимаюсь. Действительно нравится. Музыкальная и вокальная школа дала мне возможность облечь свои мысли в музыку и слова. Мне не приходится ни с кем делиться своими переживаниями, при этом я чувствую облегчение, когда пою об этом. Предполагаю, в этом я не одинока? — улыбнулась я. — Ты ведь также делаешь.
Он улыбнулся мне такой теплой улыбкой, и я снова залюбовалась его замечательными ямочками на щеках. Так этот вечер откровений сблизил нас.
— Спой для меня, пожалуйста. Я ведь сделал это, — сказал он, в его взгляде читался вызов.
Не люблю петь публично, но с ним было так легко, что я не испытывала никакого волнения и неловкости. Я запела сначала тихо, затем все громче, проникаясь смыслом слов песни. Это было отражением моей жизни, на меня все время глазели, ведь внешне я не была похожа на кореянку. Слезы выступили на глазах, было обидно, когда все время ловила на себе неприязненные взгляды. Я думала об этом, когда сочиняла эту песню и вспомнила сейчас, когда пела.
— Это очень красиво, — он протянул руку и вытер одинокую слезу с моей щеки. — Видимо, ты много смысла вложила в эту песню, о чем она?
Его рука на моей щеке задержалась чуть дольше положенного. Такая тёплая и мягкая. Успокаивающая.
Я объяснила ему дословный перевод, и что имела в виду, когда сочиняла это. Он, кажется, проникся моей идеей.
Мама вышла на улицу позвать меня, дядя Шихек заехал с подарком. Он никогда не пропускал важные для меня события — будь то мой день рождения, выступление в школе музыки или официальная церемония моего перехода из младшей школы в среднюю.
Когда мы с Намджуном вошли в дом, дядя Шихек разговаривал с родителями Джуна. Вот мистер Ким сказал какую-то шутку, все засмеялись. Такие счастливые улыбки. Отец обнял Шихека-ачжосси и похлопал по спине одной рукой.
Я любила дядю, он всегда был добр ко мне и интересовался моими достижениями. Хвалил мое стремление все успевать и много знать, развиваться. Когда я пошла в музыкальную школу, дядя подарил мне фортепиано. Сказал, что я одаренная и у меня отлично получается писать и петь песни.
Мы с самого детства договорились с дядей, когда я подрасту, то буду работать у него в студии. Я любила приходить туда, когда у меня было время, смотреть, как в студии записывают песни, как хореографы учат будущих айдолов танцевальным движениям. Я даже танцевала вместе с ними где-нибудь в стороне. Когда я была в студии, меня захватывал этот мир музыки и танцев и не хотелось уходить оттуда.
Дядя Шихек, конечно же, приехал на мой день рождения с подарком, он никогда не приезжал с пустыми руками. Он торжественно при всех поставил передо мной огромную коробку. Коробку с синтезатором. Боже, я так давно его хотела. Понимала, что фортепиано уже не может удовлетворить все мои потребности. Мне хотелось не только писать музыку на бумаге, но и записывать её на флэшку, чтобы можно было слушать и исправлять раз за разом, дополнять и сохранять. Я кинулась дяде на шею и, смеясь от радости, чмокнула в щеку. Дядя улыбался. Улыбался так, как делал крайне редко — широко и от всей души.
Намджун подошёл ближе к моей коробке, чтоб рассмотреть получше.
— Я слышал, Окси тут не единственная именинница, — сказал дядя и достал еще одну коробку. Он посмотрел на Джуна: — Это тебе, малыш. Надеюсь, эта штука заинтересует тебя.
В коробке оказался лаунчпад. Намджун пока не очень понимал, что с ним делать, но поблагодарил дядю за столь дорогой подарок.
Вскоре все разошлись по домам. Я ещё раз поздравила Намджуна с днем рождения напоследок, и мы пожелали друг другу доброй ночи.
С тех пор мы стали часто видеться. Я делилась идеями по части написания музыки, мы осваивали наши подарки. Писали тексты, делали вместе уроки, я проверяла домашние задания Джуна — он был очень умным, но невнимательным и порой допускал глупые ошибки. Между собой мы разговаривали в основном на английском — нужно было свои знания языка подкреплять частой практикой. Наши дни проходили размеренно, интересно, с энтузиазмом. Дядя Шихек разрешил Джуна брать иногда с собой в студию.
Так у меня появился первый и единственный лучший друг, с которым можно было быть самой собой, с которым было интересно общаться и который поддерживал меня в трудные моменты.
Комментарий к Мальчик с прекрасными ямочками
https://www.youtube.com/watch?v=ap1wq0V91zY - в тему о песне (безумно нравится этот голос)
========== Когда я падаю, держи меня крепче ==========
Прошло два года.
Я стояла у холмика перед надгробьями. Слез уже не было, за несколько дней до похорон все выплакала. Мне говорили, что это был несчастный случай, что это воля судьбы. Как может в жизни случиться так, что у ребёнка, у которого была счастливая семья, не остаётся ничего? Как судьба может быть так жестока? Автомобильная авария забрала моих родителей, когда мне было тринадцать.
Мэй гладила меня по плечу и тихо вытирала свои слезы, бесконтрольно катившиеся по щекам. Джун держал меня за руку и тоже плакал. И только мои глаза были сухи, а сердце разбито вдребезги.
Больно было, когда меня попросили пройти к директору, а там в кабинете сидели Мэй и дядя Шихек. Оба взволнованные, Мэй всхлипывала. Я не поверила, когда мне сообщили, кричала, что мне врут, что такого не может быть и это чьи-то другие мама и папа, только не мои. Только не мои, почему мои?