– Дай пройти, дорогой, – произнесла Хельмимира.
Некоторое время качкоид медлил. Наконец, он отошёл к стене и грузно опустился на диван. Хельмимира подошла к вешалке, сняла оттуда манто и принялась деловить одеваться.
– Как же всё-таки называлась твоя газета? – внезапно спросил Исаак.
– «Свобода слова», – невозмутимо ответила Хельмимира. – Она называлась «Свобода слова»… И, будь добр, отмени врача.
Глава 31: Хельмимира и сюрреализм
После завтрака Хельмимира отправилась в Комитет и провела там несколько плодотворных собраний. Цензоры, наконец, притихли и перестали с ней спорить. «Я знаю, каким курсом вести партизанское движение!» – вещала она с трибуны. Ей казалось, что сотрудники Комитета смотрят на неё преданными глазами. Хельмимира говорила о том, что быть цензором – это не только жить в комфортных апартаментах и никому не сдавать свой чистый энтузиазм. Работать цензором означало упорно стоять на страже качества и не допускать ереси в своей голове.
Наконец Хельмимира отпустила подчинённых и отправилась в свой кабинет. Она могла быть вполне довольна собой, но утренний разговор с мужем не давал ей покоя. Сердце мундиморийки ныло от невыносимой отчуждённости. Она готова была хвататься за любой обрывок надежды вернуть себе Исаака – и её разум судорожно искал решение. «Он поймёт, – мысленно повторяла Хельмимира. – Он согласится. Просто нужно время…»
Со стены кабинета на Хельмимиру осуждающе смотрел Антон Чехов. В конце концов Хельмимире это надоело, и она решила заменить его на кого-нибудь менее принципиального. Ей принесли кофечай с десертом, но кусок не лез в горло. «Скорее бы уже лететь к императрице!» – думала мундиморийка.
Тем не менее, впереди было ещё несколько свободных часов. Хельмимира решила посвятить их тому, чтобы ознакомиться с делами предприятий, которые принадлежали партизанскому движению. После победы Хельмимира добилась того, чтобы забрать их себе, однако ими по-прежнему управляли доверенные лица. Мундиморийка была так увлечена борьбой с отупляющим искусством, что дала управленцам полную свободу. «Подумать страшно, сколько денег проходит мимо! – думала Хельмимира, листая финансовые отчёты. – Всем этим нужно заниматься, а у меня совсем нет времени летать на другие планеты…»
Хельмимира понимала, что могла бы доверить кому-то следить за тем, чтобы управленцы не воровали слишком много. Но где найти таких людей, когда кругом одни идиоты и предатели? Среди прочих документов на глаза Хельмимире попался отчёт «Корпорации Копрорации» – небольшого завода на Лизе-Мейтнер. «Странно, – удивилась Хельмимира, – когда-то он приносил неплохой доход, а сейчас – копейки». Внезапно мундиморийка вспомнила, что всеми делами «Копрорации» занимался Гардиальд, с которым она вчера поссорилась. «Нужно уволить его и навести порядок», – решила Хельмимира.
Она и не заметила, как настало время лететь во дворец. «Готовьте мой телекоптер», – приказала Хельмимира помощнику. Совсем скоро телекоптер подали прямо на личную стоянку госпожи советника; укутавшись в манто, Хельмимира уселась на заднее сидение, и пилот взял курс на Беатрис-Тинслей. «Интересно, этот щенок Гардиальд уже успел побывать у Визулинды?» – думала Хельмимира по дороге.
В зоне Каролин-Порко было ещё светло, а там, где жила императрица, стояли сумерки. Подлетая к дворцу, мундиморийка заметила, что одно его крыло всё ещё реставрировали после побоища с ультраправыми; работа шла круглосуточно. Хельмимира невольно вспомнила день переворота и украдкой усмехнулась: какую же чудесную, фантастическую победу одержали тогда партизаны! «Нельзя, чтобы всё было зря», – решила мундиморийка.
Пилот связался с диспетчером; совсем скоро телекоптер госпожи советника приземлился на одну из дворцовых стоянок. Хельмимиру почти не обыскивали; её охрана осталась ждать, а люди императрицы повели гостью во внутренние покои.
Визулинда встретила Хельмимиру в роскошном кабинете; его стены были без особой отделки, зато с множеством картин, изображавших диковинные растения. В углу стояла изящная софа, а симметрично ей – статуя Гуру Глебыча. Императрица читала; перед ней находилась голограмма какого-то документа. Хельмимире показалось, что это были чертежи.
– Присаживайтесь, – сказала Её Величество. – Кофечаю?
– Благодарю, не нужно, – ответила Хельмимира.
– Вы знаете, – продолжала Визулинда, не отрываясь от документа, – сегодня я попала в небольшой цейтнот, и императорские часы наложились на часы учёного…
– Императорские часы? – удивилась Хельмимира.