– Ты права, – согласился Исаак. – Но, знаешь, мир слишком сложен для того, чтобы вот так насильно делать его лучше.
Хельмимира ошарашенно умолкла. В гостиной воцарилась тишина – и внезапно посреди неё раздался звук коммуникатора, который заставил мундиморийку вздрогнуть. Звонили Исааку. Тот спокойно ответил. Хельмимира ничего не слышала: в ушах у ней гудело, а вселенная плыла перед глазами.
– Кто это был? – машинально спросила она, когда Исаак закончил разговор.
– Это Стеша и Витя, – объяснил качкоид. – Они собрались отвезти деда в клинику, но сначала заберут Иннокентия.
Хельмимира вновь посмотрела на диван, где сидели Гардиальд и Гоблинович. Гардиальд потупился, поджав губы; Иннокентий смотрел по сторонам.
– Ребята хотели бы кое-что тебе рассказать, – произнёс Исаак. – Возможно, это поможет тебе посмотреть на вещи по-другому.
Хельмимира всё ещё стояла на лестнице, держась за перила.
– И что же, интересно, расскажут мне эти предатели? – спросила она, спускаясь.
– Это касается «Копрорации», – проговорил Гардиальд. – Иннокентий, расскажи ей, что случилось на Лизе-Мейтнер…
Хельмимира остановилась напротив дивана. Иннокентий принялся рассказывать. Сначала Хельмимира слушала его без всяких эмоций. Когда же Гоблинович признался, что они с дедом купили «Бабское порево», лицо мундиморийки исказила гримасса гнева.
– Ах вы сукины дети, – произнесла она с презрением. – Что ты, что старик – вы оба заслужили расстрел!
– Не злись, – тихо сказал Гардиальд. – Просто выслушай дальше.
Иннокентий подолжил рассказ. Когда он дошёл до того места, где на пересохшей почве за одну ночь выросла трава, Хельмимира ушам своим не поверила.
– После этого мы подпитали жижей растения в оранжерее, – признался Гоблинович. – Те из них, что давно не цвели, раскрыли свои бутоны уже через восемь лиза-мейтнерских суток…
– Вы читали только «Бабское порево»? – спросила Хельмимира.
– Нет… Мы пробовали различные книги.
Хельмимира почувствовала, как темнеет у неё в глазах. Далее заговорил Гардиальд. Он рассказал, как удалось основать «Копрорацию». Сперва это было процветающее предприятие; когда же после победы космических партизан Гардиальд и Гоблинович переехали на Джоселин, они перестали добавлять жижу в удобрения, и дела у «Копрорации» пошли намного хуже. Хельмимира тут же вспомнила странный финансовый отчёт, который читала днём… Паззлы сложились, и всё встало на свои места.
– Сволочи, – произнесла Хельмимира. – Вы уже тогда были предателями!
– Мы не предатели! – воскликнул Гардиальд, вскакивая с дивана – Ты хоть понимаешь, что мир не вращается вокруг борьбы с отупляющим искусством?! Речь идёт об озеленении целых миров!
– Надо же, какие мы благородные! – усмехнулась Хельмимира. – Сперва ты молчал и просто зарабатывал деньги – а теперь о судьбах миров беспокоишься?
– Ты тоже брала эти деньги! – вскричал Гардиальд. – Я всё отдавал партизанскому движению!
Хельмимира умолкла: он был прав. Сама того не зная, она тоже участвовала в этой мерзости.
– Мы все предатели, – заключила Хельмимира.
– Отлично, давайте повесимся! – воскликнул Гардиальд, усаживаясь обратно.
– Вообще-то, они совершили великое открытие, – заметил Исаак, кивая на Гоблиновича. – И всё благодаря отупляющей литературе.
– Так начни уже писать отупляющие романы! – огрызнулась Хельмимира. – Поможешь сельскому хозяйству!
– Дело не в том, что теперь нужно писать отупляющие романы, – сказал Гардиальд. – Пойми: они лишь перегной, но котором рождается настоящее искусство…
– Это как фекалии космических лосей, – добавил Иннокентий. – Говно превращается в топливо.
Хельмимира вновь умолкла. То, что она создавала долгие годы, рушилось прямо на глазах. Мундиморийка понимала, что проиграла: её флот был разбит, а враг торжествовал; её соратники отвернулись, её идеалы обесценились… И была она теперь обычная потасканная баба.
– Отмени «диктат хорошего», – сказал Исаак. – Он больше не нужен.
– Возможно, его отменят без меня, – ответила Хельмимира. – Скорее всего, я уже не советник.
В гостиной наступила тишина: мужчины, казалось, были ошарашены. Хельмимира повернулась и побрела в соседнюю комнату.
– Не хочешь обсудить, что делать дальше? – спросил Исаак.
Хельмимира не ответила. Оказавшись наедине с собой, она упала в огромное кресло и уставилась в потолок. «Всё это ересь, ересь», – повторяла мундиморийка, отрицая действительность. Она потянулась к секретеру, что стоял рядом, обнаружила внутри него пачку сигарет и принялась искать зажигалку в кармане манто… «Проклятье!» – промелькнуло у Хельмимиры в голове, когда она вытащила из кармана ещё одну пачку – и тут же выронила первую, и попыталась достать сигарету, и вдруг все они посыпались на пол… Но нет, одна из них всё-таки застряла между сидением и подлокотником.