Энергетическая установка была без преувеличения чудом симбиотической мысли, хотя, на все восемьдесят процентов заслуга в изобретении, к сожалению, принадлежала вольдам. Суть этой самой установки была в том, что она с поразительным КПД могла осуществлять преобразование биомассы в энергию — читай: потери минимальны. Но в работу она вступала только в тех случаях, когда аккумуляторы энергии корабля теряли заряд ниже определенного уровня. Ну а поскольку само движение в ваккуме фактически не требует энергетических затрат, за исключением разгона и торможения, можно было сказать, что двигатели реала работали в основном за счет запасов энергии, которую корабль вполне мог пополнять за счет излучения звезд. Так что основным ресурсом корабля, как ни крути, оказывалась именно биомасса. Третий вид двигателей был предназначен для полета в пределах планеты, их чаще всего называли «планетарные двигатели». В их основе лежала игра с гравитацией. Использоваться они могли и вблизи объектов больших масс, то есть при полете в астероидных поясах. Начинка была так же симбиотной, хотя, питались они практически одной энергией. В общем, долететь на них до соседней звезды можно, применив их в пределах планеты для разгона, а потом в точке назначения для торможения, но очень долго, да и целиться надо очень точно.
Общая ситуация на данный момент была таковой. В поясе астероидов, скорее всего, был почти исправный корабль вольдов. Он был сильно поврежден еще при встрече с разведчиком, но у него было так же много времени на ремонт, как и у нас. Судя по манере ведения боя, живая часть вольда была уничтожена, оставалось надеяться, что безвозвратно.
Оружие Содружества вообще в первую очередь разрушало «живую» часть симбионтов, корабли противника тогда становились «глупее» и «прогнозируемее». Причем в отличие от неживой части живая восстанавливалась далеко не всегда, то есть только в случаях, если повреждения не достигли критического уровня.
Фактически, по классу корабль вольдов был значительно выше разведчика, хотя, точной классификации не было, так как на момент отлета данного класса корабли еще не встречались Содружеству. В первых атакующих волнах вольдов таких кораблей вообще не было. Исходя из привычных для Содружества классификаций, корабль имел конфигурацию явно соответствующую ударному звену, скорее всего легкий или средний крейсер. В случае восстановления живой части симбионта расклад был очень не в пользу разведчика, даже в случае полного восстановления неживой части корабль представлял собой весьма мощную, хотя и значительно более глупую единицу. Но все это мне предстояло узнать позднее. Пока же сенсорная аппаратура «Ботаника» не смогла распознать вольда в поясе астероидов, куда он ушел из последнего поединка.
С ботом и последним членом экипажа случилась такая вот неприятность. После обследования планеты было принято решение взять на борт аборигена из наиболее развитого сообщества, если попытка не увенчается успехом повторить с другим сообществом. Шансы отыскать нужного индивидуума были. Чтобы не шокировать аборигена пилот решил лететь сам, все же живое тянется к живому. При вхождении в плотные слои атмосферы бот был атакован штурмовиком вольдов, тем, что был поврежден, но не уничтожен. В бою с разведчиком шансов у вольда не было, а вот бот оказался тем, что доктор прописал. Ввиду того, что бот проходил плотные слои атмосферы, маневренность его была сильно ограничена, чем и воспользовался штурмовик. МИ разведчика тоже отследил атаку и попытался прийти на помощь боту, выстрел был произведен больше «на удачу», вдобавок была выпущена ракета. Атмосфера планеты немного исказила и рассеяла пучок энергии, что возможно спасло штурмовик от полного уничтожения. После попадания лазерного импульса штурмовик не смог справиться с управлением и столкнулся с ботом. Подоспевшая к тому времени ракета добила штурмовик, повредив бот еще сильнее. Тем не менее, бот смог совершить посадку, хотя ее можно было отличить от падения по весьма нетвердым признакам.
То, что село или упало на поверхность планеты Земля, было не совсем ботом Содружества и уж совсем не штурмовиком вольдов. Последний член экипажа РКДП-Супер-88564 был смертельно ранен при посадке и вскоре умер, так как медицинский комплекс бота был поврежден и по этой причине просто не справился с задачей. МИ корабля-разведчика, действуя по уставу, отдал инструкцию перевести бот в режим консервации. Сам же ушел на дальнюю орбиту планеты и перешел в режим ожидания связи. Чуть позднее МИ было принято решение сесть на спутник планеты, ввиду развития технологий у местной цивилизации. То есть, корабль-разведчик погрузился в бесконечно долгое ожидание момента возможного появления другого корабля КСС. Данная манера действий была принята командованием КСС ввиду сложной обстановки в театре военных действий. Разведчик мог вернуться к базе, уже захваченной врагом, в таком случае пригодной планете лучше остаться неоткрытой, чем мертвой.
Когда же я присел в кресло, бот распознал меня, как возможного члена экипажа, была прервана программа «спячки». Просканировав пространство всеми доступными датчиками, бот обнаружил врага. Как оказалось, в спячку ушел и практически уничтоженный штурмовик вольдов. За неимением оружия, симбионт попробовал уничтожить живого члена экипажа с помощью ремонтного робота системы обеспечения, попытка почти удалась ввиду плачевного состояния обшивки бота. Тем не менее, система защиты бота сделала все что смогла, потенциальный член экипажа не погиб, хотя и был ранен. Ранения мои были не в пример легче ранений пилота, и медблок справился. Тем не менее, матрицы нового члена экипажа в базе данных бота не было, и он решил вопрос замены органов исходя из имеющихся возможностей. Глаз оказался биомеханическим, рука же была попросту получена путем клонирования из банка органов для последнего погибшего пилота. Судя по всему, проблем с отторжением или адаптацией между моим организмом, чужим биоматериалом и неорганикой практически не было. Светлана меня заверила, что после снятия моей полной матрицы (тело плюс сознание) вырастить и заменить как руку, так и глаз будет весьма несложной задачей. Правда, сделать сканирование, следовательно, и замену органов можно будет только на самом «Ботанике». По ее мнению на данный момент все оказалось просто превосходно, так как у корабля появился экипаж. Но как бы я не хотел побыстрее прийти в норму, бот был не в состоянии произвести безопасный взлет, на другой вариант был категорически не согласен МИ разведчика — Светлана. Пришлось ждать. Поскольку бот перешел в активный режим, остатки штурмовика-вольда были уничтожены и переработаны для нужд бота. Если бы МИ корабля-разведчика не отдал в том прошлом приказ на консервацию, система защиты бота уже давно бы уничтожила останки вражеского штурмовика. Пока должны были экстренно проводиться восстановительные работы на боте, у меня намечался довольно обширный период безделья. И я попросил организовать мне доступ на поверхность родной планеты. Выход был практически в течение часа приведен в безопасный вид, свод был попросту сплавлен ремонтными роботами бота до состояния стекла, хотя пол оставался вполне похожим на грунт.
Сидя у костра и треская тушенку из банки, я долго раздумывал, как же обставить свой уход из покинутого лагеря геологической партии. В конце концов, решил просто уйти, забив на все, пусть думают что хотят. На память забрал бинокль руководителя, геройски пострадавшего во время обвала. Карабин же с принадлежностями для чистки и боезапасом я просто не имел морального права оставить. Правда, перед уходом, наплевав на все, высадил почти все три пачки патронов по банкам, в общем, отвел душу. Для порядка оставил полную обойму патронов, почему-то было неуютно оставлять оружие пустым, хотя меня грела мысль, что на «Ботанике» можно сделать таких сколько душе угодно. Правда, я имел все основания полагать, что там и своего стрелкового оружия наверняка хватает. Но карабин, как и бинокль, были осколками моей прошлой жизни, а потому, очень дорогими вещами. Впоследствии я вызывал частое недоумение Светланы, разбирая и чистя карабин в «темные» или попросту грустные моменты моей жизни. Вспомнив завтрак на боте, забрал из лагеря всю имеющуюся провизию, подумав забрал даже перловку и макароны, два продукта ненавистные мне со службы. Я тогда сильно надеялся, что на «Ботанике» смогут сделать хотя бы что-то похожее на них или даже что-то похожее на нормальную жратву на основе данных образцов. Ждать пришлось почти два дня. За это время я притащил в анализатор бота все, что смог найти из еды. Начал я непосредственно с родниковой воды, чтоб он знал, что я понимаю под этим термином. Попались кое-какие грибы и ягоды, подумав, я натаскал семена всех доступных в данном районе растений, мало ли, может, будет возможность сделать оранжерею на «Ботанике». В последний день, явно маясь ожиданием, я рассматривал схему бота и решил ему тоже дать название. Сказано — сделано, родилось поэтическое название короткое, красивое и величественное — «Клоп». Хоть бот и походил больше на чуть сплюснутую снизу каплю, мне он почему-то казался клопом. В конце концов, не называть же бот «Стремительным», имея главный корабль с названием «Ботаник». МИ бота по разумности сильно уступал Светлане, так что остался безымянным.