Илья, в номере которого я вновь заметила на столе включенный ноутбук и разложенные бумаги, почему-то вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
- Увы, - вздохнул он, выслушав мое предложение, - вынужден отказаться. Александр Аркадьевич и так мною недоволен, нужно наверстывать.
Ага, теперь понятно. Они же в одном двухместном номере живут, а душа просит пожаловаться. Я не выдержала, но постаралась смягчить свое замечание улыбкой:
- Странновато вы смотритесь в роли прилежного ученика, который боится грозного наставника!
Илья пожал плечами:
- Я и сам это понимаю, но что поделать. Если честно, я с этой кандидатской уже десять лет бьюсь: пишу-бросаю. Как-то так складывается. Сначала отец умер, потом младший брат попросил со стройкой помочь: у него четверо детей, и они решили за город перебираться. Потом профессор серьезно заболел, а этим в академии воспользовались, подсидеть его надумали. Пока все утряслось…
- Простите, я же не знала, - мне стало неловко, - на самом деле я считаю, что это здорово, когда человек идет к своей цели, невзирая на бестактные замечания окружающих, - и повинно склонила голову.
- Охотно прощаю, - улыбнулся Илья, - когда такая красавица да еще так трогательно раскаивается… А знаете что? Завтра обязательно Есина уговорю поехать, если будет вечерняя прогулка. Ну, или лучше сам отпрошусь…
Так, еще немного, и я получу персональное приглашение на завтрашнюю прогулку. Пора уходить! В соседнем номере разместились молодожены Валечко (я звала их Валечки). Прежде, чем стучать, я прислушалась, а то опять помешаю! Но до меня донеслись не сладострастные стоны, а явные звуки перебранки. Ой-ой, еще не хватало! Вот как раз на прогулке и помирятся.
- Что еще? – рявкнул Валечко, открывая дверь.
Я объяснила.
- Хорошо, - буркнул он, - мы подумаем.
С остальными проблем не возникло: почти все с энтузиазмом выразили готовность расстаться с пятьюстами рублями и насладиться красивым видом.
На лестнице (надо же) я вновь столкнулась с Алексом, только на этот раз я спускалась, а он поднимался.
- Ночной дозор? – ухмыльнулся он.
Но, прежде чем я успела обидеться, что он насмешничает, добавил:
- Вот неугомонные туристы, как детсадовцы, ей-богу!
И я сразу приободрилась, что он мне сочувствует.
- Это каждый раз так?
Он пожал плечами:
- По-разному, но без мелких происшествий не обходится. С иностранцами в этом плане проще всего – они товарищи дисциплинированные, в отличие от наших. Правда, некоторые, особенно японцы уж чересчур. Представляешь, как-то в музее прошли мы в зал, я разворачиваюсь, а у них у всех на лбу зеленые кружки прилеплены. Вид, конечно, тот еще. Там за разрешение на фотосъемку отдельно платить надо было, ну, знаешь, такие наклейки-кружки выдают, обычно их лепят на лацканы или прямо на фотокамеры. А эти решили – чтоб видно было, и никто не придрался.
- Слушай, да, - вдруг вспомнила я, - я же видела такое в Кремле, только не могла понять, что это. Я просто в музеях не фотографирую.
Мы посмеялись, а потом я спросила:
- А ты что, еще и японский знаешь?
- Нет, просто, как правило, японцы хорошо знают английский. Японцы, китайцы, индусы. Мне чаще они достаются, так что с моими английскими старичками в этот раз повезло.
- А что, с европейцами комфортнее, чем с азиатами? Ты не похож на человека с расовыми предрассудками.
Алекс ухмыльнулся и шагнул на ступеньку выше:
- Да, у меня вообще нет предрассудков, я, можно сказать, практически идеален. И удобен в использовании.