В лес молодые люди углублялись по двое; так же, как и прыгали через костёр, и Николаю вдруг подумалось, что многие из этих парочек отправляются туда вовсе не за мифическим папоротником, который, насколько он помнил из уроков биологии, вообще не может цвести. От этой мысли и от того, с кем ему предстояло идти, его сердце забилось быстрее и радостнее. Он пытался гнать от себя волнующие фантазии, чтобы потом не разочаровываться, но надежда на прекрасное романтическое приключение была сильнее. Тем более, что когда девушка взяла его за руку на этот раз, то посмотрела на него так ласково, что в этих глазах хотелось утонуть. Николай опасался, как бы третьим лишним с ними не пошёл тот самый турист, но он, на прощание плотоядно поглядев на его спутницу, присоединился к другой паре, где, судя по всему, такому товарищу были не слишком рады. Николай даже пожалел этих молодых людей: вместо романтической прогулки им предстояло таскаться по лесу с пьяным дураком.
Едва они вошли под своды леса, Николаю показалось, что он сейчас заблудится, но девушка целеустремлённо тащила его вперёд, словно спешащая мать, ведущая своё несмышлёное чадо. Он спотыкался о корни, ветки словно специально изгибались так, чтобы побольнее хлестнуть его по лицу, где-то вдалеке ухала сова, но ему было отчаянно весело и совсем не страшно. Он не знал, куда ведёт его загадочная проводница, но отчего-то верил, что это будет какое-то особенное место. "Не так быстро!",- воскликнул он однажды, едва не налетев на толстый, шершавый ствол. "Иди за мной, Микола! Я приведу тебя!",- отозвалась девушка красивым, грудным голосом. "Куда?", - спрашивал он, изо всех сил стараясь не отстать и удивляясь про себя, что ей известно его имя. "К папоротнику!",- смеясь, отвечала она, окончательно кружа голову Николаю. То слева, то справа, то и дело слышались голоса и смех других парочек, но они становились всё тише, покуда не заглохли совсем.
Наконец, они вышли на небольшую полянку. "Здесь!",- с каким-то торжеством в голосе воскликнула девушка, оборачиваясь к спутнику: "Успели!". Не помня себя, Николай попытался обнять её, но она со смехом увернулась, оставив его в некотором недоумении. Привычный к общению с городскими девушками, он не понимал, то ли это такая игра, где нужно ловить спутницу, то ли он чего-то не так понял, и это просто какая-то невинная забава, где нельзя заходить слишком далеко. "Какой ты быстрый!",- смеялась девушка: "Сперва найди цветок папоротника!". Это "сперва" очень ободрило Николая, тем более, что его спутница, встав на середину поляны и обратив прекрасное лицо к луне, зачем-то распустила свои густые, тёмные, доходящие до пояса волосы. От этого зрелища он застыл как заворожённый, враз вспомнив сказки о русалках, ведьмах и других прекрасных и коварных персонажах, которые, однако, нисколько его не пугали, а, напротив, манили.
И вдруг поляна стала озаряться алым цветом, словно где-то рядом разгорался огонь. Но никакого костра не было, а свет между тем становился всё ярче, и это сияние казалось таким особенным, таким нездешним, что нельзя было сравнить его ни с каким другим светом. "Гляди, Микола! Он расцветает!", - крикнула девушка и, обернувшись к нему, счастливо рассмеялась, а следом за ней и Николай, почувствовав прилив какого-то дикого, необузданного, первобытного восторга. Молодые люди пошли навстречу друг другу, а цветок папоротника поднимался прямо из-под земли точно между ними. Он переливался разными оттенками алого и, вроде бы, даже менял форму. Впрочем, возможно это только казалось Николаю, который почти и не взглянул на это чудо, предпочтя ему лицо загадочной красавицы. При таком освещении оно казалось неестественно, демонически прекрасным.
Они остановились прямо над цветком, и их губы двинулись навстречу друг другу, как вдруг девушка, замерев на месте, спросила: "А что, Микола, сделаешь ли для меня то, что я попрошу?". "Всё, что пожелаешь!",- горячо воскликнул Николай. "Смотри, не обмани!",- улыбнулась красавица: "Сделаешь, и я навеки стану твоею". Вообще-то Николай старательно избегал разговоров о возможной женитьбе, считая, что ещё молод для такого серьёзного решения, и в другой ситуации это "навеки" его бы здорово насторожило, но в этот момент, как ему казалось, он готов был на всё ради того, чтобы навсегда воссоединиться с этой чаровницей.
Их губы встретились... И в этот момент вдруг раздался треск сучьев, словно какой-то медведь тоже решил прогуляться в поисках чудесного цветка. Но это был не зверь, а тот самый надоедливый экскурсант. Он вломился на поляну и замер с глупым лицом, переводя глаза с цветущего папоротника на целующихся и обратно. Его появление настолько раздосадовало Николая, что он готов был задушить незваного гостя. Впрочем, незваного ли? О чём они говорили там, у костра?
"А, Петро, пришёл!",- лениво, будто нехотя бросила девушка, загадочно усмехнувшись. "Ну, что, хочется тебе его убить?",- вдруг спросила она у растерявшегося Николая. "С удовольствием!",- сердито ответил он, досадуя на такое нелепое завершение лучшего в жизни романтического приключения. "Ну, так убей!",- спокойно проговорила красавица, глядя ему прямо в глаза. В руке у неё невесть откуда появился длинный нож, который она протянула Николаю, и молодой человек, прежде чем опомнился, уже держал в руках страшное оружие. При магическом свете лезвие отливало алым, словно по нему уже текла чья-то кровь; ему чудилось даже, что он видит падающие с него прямо на волшебный цветок густые капли. "Убей его! Ты же обещал!",- произнесла девушка немного жёстче. Николай смотрел ей в глаза, но на этот раз не видел в них и тени шутки. "Я этого желаю!",- упрямо произнесла она.
Предполагаемая жертва то ли не могла сдвинуться с места от ужаса, то ли была чем-то одурманена, но только незадачливый экскурсант так и стоял с разинутым ртом, не пытаясь ни бежать отсюда, ни даже просто заговорить. Луна в этот момент зашла за облако, и поляну освещал только алый свет волшебного цветка. Вдруг задул холодный, резкий ветер, и по траве побежали угрожающие тени. Где-то совсем рядом хрипло закаркал ворон. От природного очарования не осталось и следа; оно уступило место извечному людскому страху перед ночной тьмой, укрывающей своим чёрным покровом загадочные и враждебные человеку силы.