Женщина обратила внимание, что многие удары латники просто игнорировали, блокируя и уклоняясь только от опасных.
Монгольского командира нельзя было обвинить в слабоумии. Потеряв в атаке еще троих убитыми и двоих искалеченными, он сменил тактику.
— Копья сюда! — на монгольском раздалась команда, и во вторую шеренгу начали протискиваться воины, вооруженные копьями. Его задумка стала понятной, когда в следующую атаку из-за спины воинов первой шеренги посыпались удары копейщиков.
Первым пал последний телохранитель. Копье ударило его в живот, и удар сабли отсек голову сложившегося пополам воина.
Глядя в спину сражающегося Петра Ослядюковича и понимая, что конец близок, женщина вспомнила свою жизнь.
За сорок пять лет, проведенных в своем времени, Лариса Николаевна так и не встретила мужчину, вместе с которым хотела бы провести оставшуюся жизнь. Конечно, у красивой женщины были любовники, но все это были случайные люди, связать судьбу с которыми она себя так и не заставила. В чем была причина? Скорее всего, в ней самой! Слишком уж много времени она отдавала своей, до сих пор единственной страсти, имя которой «история». Так и не сумев перебороть в себе грезы о славных временах, когда служба воина была самым почетным и достойным мужчины ремеслом, а миром правили не наодеколоненные торговцы, а посеченные шрамами солдаты.
И вот теперь, когда женщина смирилась с мыслью об одинокой старости, судьба послала ей встречу с человеком, с которым она, пожалуй, могла бы связать свою жизнь. Встречу, которая состоялась за сотни лет до ее рождения.
Женщина оценила злую шутку фортуны.
«Все, как в сказке, и желание то исполнено и до конца дней вместе и умрем в один день! Ну просто грех жаловаться! Вот только пожить долго явно не получится…»
И, вытирая одной рукой слезы, другой Лариса Николаевна потянулась к так и не брошенной котомке, в которой возила медикаменты, перевязочные бинты и единственное имеющееся у нее оружие — немецкую гранату.
Удар сабли пришелся вдоль груди Петра Ослядюковича, отбросив его назад в ноги сидящей на полу женщины. Оказавшись рядом, воевода увидел зажатую в ее руках гранату, поймал взгляд и, улыбнувшись, слегка кивнул. Лариса Николаевна медленно потянула за запальный шнур.
«И все-таки, как несправедливо и обидно вот так встретиться, чтобы расстаться уже навсег…»
Взрыв оборвал мысль, разрывая ударной волной и рубя осколками тела бросившихся к Ларисе Николаевне монгольских воинов.
А двадцать два человека, запертые в Медной башне, так и продолжали ждать приказа на отступление, но передавать им его уже было некому.
Тяжело судить о численности противника, наблюдая за ним с большого расстояния, да еще и через поднимающиеся к небу столбы жирного дыма. Неудивительно, что Данька ошибся, и в заготовленную ловушку вошел отряд не в сто, а в двести человек.
Чалубей с двумя своими сотнями миновал перекресток и направился вдоль улицы.
Урусы сражались отважно, об этом говорил хотя бы тот факт, что на момент начала осады под его началом было три сотни воинов, а теперь, после двух дней тяжелых боев, осталось двести пятнадцать. У других командиров картина немногим лучше.
Но, несмотря на это, сотник любил побеждать сильного противника! Города такого врага полны золота и богаты трофеями, отобранными у более слабых соседей. Хорошая плата воину за риск!
Отряд двигался по пустынной, но довольно широкой улице. Двухэтажные деревянные дома выходили сейчас закрытыми ставнями окон прямо на дорогу. Жители либо забились в самые темные углы своих домов, либо пытаются спастись в пока еще не взятой части города. Проследив жадный взгляд одного из своих воинов, обращенный на один с виду богатый дом, Чалубей подумал: «Ничего, осталось недолго: прорваться за вторую стену, и после этого Бату отдаст город нам, вот тогда мы сюда и вернемся. Но сейчас, во что бы то ни стало, нужно выполнить приказ Бурундая: захватить Торговые ворота и удержать их до подхода основных сил».
Тот факт, что эту важную миссию поручили ему, не мог не радовать честолюбивого молодого сотника. Темник явно испытывает его и в случае успеха приблизит.
Выполнение поставленной задачи также не представлялось особо сложным: по своему опыту Чалубей знал, что противник сейчас деморализован и не способен к организации сколько-нибудь эффективного противодействия. Стремительная атака двух сотен тяжелых всадников — и ворота будут их.
Сульдэ Чалубей мысленно попросил лишь о малом: отвести глаза защитникам, не дать им возможности заметить их раньше времени и захлопнуть ворота! Большая помощь ему не нужна, все остальное он сделает сам!