Причина таких сильных повреждений Алексею стала понятна лишь через минуту после того, как истязаемый узник, не вставая, на четвереньках поспешил скрыться в толпе других заключенных, а охранник занял свое место в оцеплении, и парню удалось разглядеть лезвия бритвы, вшитые в плеть.
Метрах в десяти, за спинами солдат оцепления, располагались три высоких бетонных здания, видимо склады. Здания тянулись вдоль перрона, первое из них начиналось на уровне паровоза, а последнее заканчивалось как раз напротив последнего вагона. Вагон Алексея и его спутников остановился напротив промежутка между центральным и последним зданием складов. Двустворчатые ворота центрального из складов находились в торце здания, были открыты и обращены к следующему складу. Промежуток между складами был достаточным, чтобы внутрь мог въехать грузовик.
Открытые ворота центрального склада, если смотреть с перрона, были частично скрыты горой ящиков, наваленных около распахнутых ворот.
Внутрь склада периодически входил кто-нибудь из солдат или офицеров.
В промежутке между зданиями с противоположной стороны виднелись несколько грузовиков «Опель». «Нас на машинах в лагерь доставят? Какой сервис», — подумал Алексей. Но буквально через несколько минут его надежды на то, что не придется тащиться в такую дрянную погоду пешим, были безжалостно развеяны. Мимо него к вагону, подгоняемые пинками капо и солдат, прошли трое узников в полосатых одеждах. Один из них толкал перед собой двухколесную тележку.
Войдя в вагон, двое из узников принялись укладывать трупы замерзших в тележку. После загрузки трех покойников один из заключенных побрел со своим скорбным грузом к грузовикам, где его уже ждали двое заключенных, занимающихся погрузкой мертвецов в автомобиль. Одновременно с этим навстречу ему через толпу вновь прибывших начал протискиваться еще один узник с точно такой же тележкой. Алексей сумел насчитать еще три такие же команды.
«За пятнадцать минут, что я здесь нахожусь, я уже начинаю воспринимать покойников как естественную часть пейзажа», — подумал парень.
К этому моменту заключенных, где палками, где пинками, а где и прикладами винтовок, собрали в середине перрона. От складов их отрезала цепочка солдат, со стороны вагонов выстроилась цепочка капо вперемежку с солдатами.
Рост Алексея был выше среднего, поэтому он без труда смог окинуть толпу заключенных. Со всех сторон их окружали сотни испуганных, измученных голодом и холодом людей. На их фоне путешественники выглядели просто молотобойцами. Что ж, отлично, легче будет пройти селекцию.
В этот момент внимание Алексея обратил на себя офицер. Черное кожаное пальто немца было расстегнуто, и Алексей без труда смог разглядеть петлицы на сером офицерском кителе поверх белой рубашки — гауптштурмфюрер СС.
В правой руке офицер держал пистолет «люгер». Немец двигался через толпу не спеша. Пряча глаза, прибывшие в страхе расступались перед ним, как ледяные глыбы перед ледоколом.
Когда Алексей его заметил, офицер находился метрах в пятидесяти от него и как раз шел в его сторону. От этого урода исходило чувство опасности, и парню очень не хотелось с ним пересекаться. Но офицер уже нашел себе жертву.
Немолодой мужчина склонился над лежащей на спине женщиной, видимо собственной женой. Женщина была в сознании, но голод и холод привели к истощению, и сама она перемещаться, видимо, уже не могла. Офицер подошел к ней и направил в лицо пистолет.
Мужчина упал на колени перед офицером, закрывая собой женщину, и взмолился:
— Прошу вас, господин офицер, не стреляйте. Я смогу донести ее до лагеря, один день она отлежится, а потом сможет работать наравне со всеми.
Мужчина говорил на польском, но Алексей его понял, так как имел опыт общения с поляками еще в своем времени. Не так давно к ним в университет приезжала делегация из Польши, и Алексей неплохо научился понимать язык.
К офицеру подошел переводчик (судя по одежде, также из узников) и перевел слова заключенного офицеру, дальнейший диалог между ними проходил уже с переводчиком.
— Донесешь ее до лагеря?
Офицер улыбнулся.
— Давай поступим так, я отпущу вас обоих, если ты ее донесешь хотя бы до конца следующего вагона.
Узники расступились, освободив дорогу заключенному, солдаты, наоборот, стянулись ближе в ожидании скорого развлечения.
Мужчина прикинул расстояние — от него до конца следующего вагона было метров пятнадцать, — поднял женщину на руки и двинулся. Было видно, что дорога обошлась с ним немилосердно: его шатало, и каждый шаг давался с трудом, однако он шел. Ему оставалось преодолеть не более пяти метров, когда офицер снова заговорил: