Опасения вызывала лишь последняя центральная вышка. Пулеметчик, находящийся в ней, так до сих пор себя и не проявил, несмотря на то что вышка находилась дальше всех и камнями «обстреляна» почти не была. Ее прожектор, как и на первой, был разбит.
— Все ко второй вышке!!! — что было сил заорал майор, указывая на нее рукой, хотя необходимости в этом не было, вторая сотня в полном составе уже находилась на полпути к ней. И в этот момент с вышки застучал пулемет!
Немец правильно определил основную для себя угрозу и сначала открыл огонь по уже почти забравшимся на подавленные вышки заключенным. Первой целью стала третья вышка, тяжелые пули MG-38 просто смели с нее заключенных. Узник, уже было ухватившийся за край перил вышки, получил сразу три пули в спину и сполз вниз, оставляя на дереве кровавые следы.
К этому моменту на первой вышке заключенные достигли большего. Двум из них удалось забраться в корзину, и они почти одновременно оказались у пулемета. В душе майора загорелась надежда, что им удастся сбить немца.
Заключенные развернули пулемет в сторону последнего часового, но то ли ленту заклинило, то ли узники не смогли быстро разобраться с немецкой моделью, но драгоценные мгновения уходили, а пулемет все молчал.
Разобравшись с желающими забраться на третью вышку, немец резко развернул пулемет и дал длинную очередь по неудавшимся пулеметчикам. Приблизительно в это же мгновение заговорил и пулемет заключенных, но, к сожалению, их очередь, направленная неумелой рукой, ударила выше немца, в крышу над его головой.
А вот немец не промахнулся. Майор увидел, как, выбивая кровавые брызги, немецкие пули пробили грудь одного из парней, отшвырнув его тело на перила. Второй прожил не намного дольше. Очередь прошила его вдоль груди, одна из пуль попала в предплечье, оторвав руку.
Еще пара секунд понадобились эсэсовцу, чтобы очистить и эту вышку от желающих завладеть пулеметом.
А дальше настала очередь штурмующих. Пулеметные спарки хлестнули по бегущей толпе, вырывая из людей целые куски мяса. Почти сразу же пулеметный огонь положил первые две шеренги атакующей его сотни, ополовинив ее численность. Понимая, что немец в первую очередь будет стрелять по толпе, люди кинулись врассыпную. Многие бросились в сторону барака, лишь человек десять продолжали бежать к роковой цели. Быстро расстреляв таких смельчаков и окончательно отогнав от себя опасность, немец перевел огонь на оставшихся.
Майор упал на землю, когда увидел, что дорожка, выбиваемая парными пулеметами, двинулась в его сторону. Упал и остался в живых, а вот двое заключенных, стоящих рядом, погибли. Один получил пулю в лицо, превратившую его в кровавую кашу и швырнувшую тело человека на два метра назад. Второй, стоящий позади первого, был ранен в колено, в результате чего нога человека сложилась, как у кузнечика, в обратную сторону, а он с диким воплем упал на землю.
Оставаться на открытом месте было самоубийством. Майор вскочил и кинулся обратно к бараку, последовав примеру других уцелевших.
Леонов головой вперед влетел в окно барака, а спустя мгновение в стену ударили тяжелые пулеметные пули.
Переведя дух, майор осторожно выглянул в окно. Атака полностью захлебнулась! Во внутреннем дворе остались лежать около сотни убитых и раненых заключенных, большая часть выживших либо была загнана пулеметчиком обратно в барак, либо пряталась за бараком. Несколько человек нашло укрытие за трупами убитых. Разогнав бунтарей, немец прекратил огонь.
«Сука, патроны экономит», — подумал офицер.
Майор смотрел и понимал, что никаких шансов добраться до этого пулеметчика у них нет. Расстояние слишком велико, не добежать. Вести на убой людей очень не хотелось, но другого выхода офицер не видел. Он набрал в грудь побольше воздуха и заговорил так, чтобы его было слышно за бараком и на улице.
— Мужики, вариантов у нас немного! Еще пара минут — и тревожный караул займет места на с таким трудом подавленных нами вышках. После нам останется только смерти ждать. Выход один — снова атаковать этого фрица, в надежде, что либо у него закончатся патроны, либо кому-то из нас удастся до него добраться. Понимаю, что на смерть зову, но по мне уж лучше так, от пули, чем ждать, когда подоспеет СС и начнет с нами развлекаться. Поэтому слушай мою команду.
Офицер встал так, чтобы сподручней было выскакивать из барака, и во всю мощь своих легких заорал: