Выход из нашего тамбура был связан деревянной дорожкой (наподобие трапа) со входом дома зеркально отражавшим наш. Я не знаю, для чего это делалось, но так оно было. Напротив окон дяди Серёжи и тёти Раи (Смирновых) находился столик со скамейками по периметру, а супротив окон тёти Тамары были выстроены качели для нас.
Жильцов из дома напротив я никого не знал, кроме дяди Миши, пьяницы. Так говорили взрослые. Помню, однажды мы принесли из тундры сову со сломанным крылом, и он забрал её лечить. Позже выяснилось, что сова погибла. А мне было очень жаль, ведь раненую птицу нашёл мой Мухтар, моя собака. Мы тогда в тундре ягоды собирали. Точнее, взрослые собирали, а мы, дети, играли, бегая по холмам. Мухтар, так звали моего пса, отчаянно лаял где-то за холмом. Отец сказал, чтоб я пошёл и посмотрел, отчего пёс там сума сходит. Я побежал, и увидел, что собака стоит в двух метрах от куста и гавкает на него. Первое, что пришло в голову, он так играет. Не сразу я разглядел под кустом птицу. Мухтар близко не подходил, поэтому опасаться за то, что он бросится и разорвёт несчастную животинку, не было. Я позвал взрослых. Не буду утверждать, что подошёл мой отец, скорее всего это был не он, но из-под куста достали полярную сову. Левое крыло у неё было повреждено. Соседская девочка Света взяла на себя обязательство вылечить птицу и передать её в живой уголок школы. Но что-то не сложилось в её планах, и сова оказалась у дяди Миши из соседнего дома.
Как-то ранним летним утром двери в их тамбур и коридор были открыты, и я заглянул туда. Серые, неприятного оттенка стены. Распахнутая дверь в кухню. Но там я ничего не увидел, а заходить было боязно. Чёрные проёмы дверей и леденящий холод. Почему холод? Не знаю. Может потому, что ничего белого внутри мне увидеть не довелось.
Как-то раз мы с пацанами разожгли не большой костерок с обратной стороны этого коридора, то есть дома, конечно, почти под кухонным окном. Положили в костёр бутылку и стали ждать, когда она взорвётся?.. Мы рассчитывали таким образом разбить стекло, при этом никто не был бы виноват. Увы, хитрость не получилась. Бутылка крутилась, целясь горлышком то в одну сторону, то в другую, но взрываться, кажется, не собиралась. И вот в тот самый момент, когда бутылка замерла, приготовившись сделать выбор, появилась женщина из этого дома и прогнала нас. Костёр, разумеется, она затушила, вылив на него ведро помоев.
В доме, где жил дядя Миша, была и другая парадная, как впрочем, и в нашем доме. Но про тех людей я вообще ничегошеньки не помню. Возможно даже, мне ни разу не довелось побывать у них в гостях. Нет, всё же я там был, но память сохранила лишь абстрактные белые фигуры. Почему белые? Не знаю. Безликие какие-то…
Хорошо помню один момент, когда мы вернулись из Одессы, из той парадной вышла женщина с помойным ведром, очень невзрачная, незапоминающаяся какая-то, перешла дорогу и вылила помои в ближайшую лужу.
Вообще-то странно это было — выливать помои в лужи. Так делали все, не задумываясь об окружающей природе. После таких вливаний лужи становились мутными, грязными. В них неприятно было смотреть. Правда, они со временем очищались, то есть становились прозрачными, видимо, вся гадость оседала на дно. Хотя!..
(Фото № 23 — П. Комсомольский, Вид на детский сад и дом № 35 — А. А. Кузёма)
Помню лужу, которая находилась на торце дома, что напротив детского садика. Приехала пожарная машина. Я тогда впервые увидел у нас не только пожарные машины, но и самих пожарников. Она подъехала со стороны дежурного магазина, вернее, повернула на перекрёстке, и подъехала к забору, отделявшему дорогу от лужи. Из кабины выбрались несколько пожарников. Они достали толстый, гофрированный шланг, присоединили его к цистерне сзади машины, подняли боковую панель, под крышкой которой находились куча вентилей, кранов, кнопок, шкал с цифрами, и принялись крутить барашки. Один пожарник, державший шланг, отошёл поближе к забору, высоко поднял наконечник, из которого тут же ударила упругая, чёрная, жутко чёрная струя. Что это было? Не знаю. Вода такой чёрной не бывает. Пожарник, видимо, был специалистом в своём деле, так как изрыгаемое дерьмо из баков машины попадало точнёхонько в середину лужи. Та в свою очередь моментально почернела. Я долго стоял и смотрел, до тех пор, пока из трубы перестало даже капать. После чего пожарники свернули свою технику, забрались в кабину и уехали, а грязная лужа осталась. Я практический каждый день подходил к ней, чтобы увидеть, когда же она очистится, но, увы!.. Она так и осталась грязной, чёрной лужей. Такой она мне и запомнилась.