Шкипер погрузил свой багор в воду, оперся на него и затем легко и быстро вытащил его.
— Миль восемь, — буркнул он, прежде чем вновь погрузить багор. Судно накренилось на правый борт, и он едва не потерял равновесие. — Еще пара часов, — добавил он чуть погодя. — Если успеем до окончания прилива.
Вновь спрятавшись под навес, Эмилия окинула пристальным взглядом темнеющую впереди речную гладь. Перед ними лежала старица очередного речного колена, полная опасных течений. Гринвичские болота выглядели пустынными, но у другого берега пришвартовалось полдюжины торговых судов Ост-Индской компании, и огни за их гакабортами освещали покачивающиеся в вышине леса мачт. За ними находились склады Ост-Индской компании. В районе этих верфей, когда река повернула к югу, Эмилия опять оглянулась, пытаясь в свете корабельных фонарей разглядеть идущую за ними лодку. Со времени Вулиджа она приблизилась к ним на несколько корпусов, может и больше. На борту торчало два лодочника, а их пассажиры — три темные фигуры — скрывались под навесом. Обернувшись к Вилему, она заметила, что он держит что-то в руке.
— Возьми одну.
— Что?
— Это они, — прошептал он, — люди кардинала. — Он слегка разжал кулак. — Восемь миль. Мы не сможем оторваться…
Один из ост-индских складов маячил по правому борту, посылая к ним с порывами усиливающегося ветра запах мелассы, черной патоки. В проблеске света Эмилия разглядела, что он держит в руке кожаный мешочек, выданный ему сэром Амброзом. Strychnos nux vomitica. Невольно отшатнувшись, она прижалась к полотнищу навеса.
— А что касается этой шкатулки… — Свет проплыл мимо, и они оказались в темноте. Под пронзительный крик пролетающей над ними чайки Вилем, не выпуская из руки мешочка, наклонился и с тихим ворчанием поднял шкатулку на колени. — Боюсь, ее придется выбросить за борт. Таков приказ.
— Чей приказ?
Молчание. Он неотрывно смотрел на этот сундучок. Она подняла глаза. Мимо них проплывали очередные верфи, прижатые к берегу лабиринтами зданий. Судно развернуло боком, и волна, перехлестнув через борт, брызнула Эмилии в лицо и намочила юбки. Они прибавили скорость, но потеряли контроль над коварным течением. Шкипер выругался и, используя багор в качестве своеобразного руля, попытался вернуть судно на прежний курс. Барка пошла медленнее, но сильно раскачивалась на поднятых ею же самой волнах. Вскоре волнение успокоилось, и уставший перевозчик начал вновь продвигаться вперед. Однако их преследователи приблизились еще на несколько корпусов.
Весь следующий час Эмилия, пристроившись на краю скамьи, вертелась как на иголках, поглядывая то назад за корму, то вперед на реку. Следующая крутая подковообразная излучина появилась перед ними у Гринвича, и шкипер опять начал клясть всех на свете: убыстрившееся течение мотало барку из стороны в сторону. Небо окрасилось мягкими розово-желтыми оттенками, и прилив замедлился. Вскоре река начала оживать, множество лихтеров направлялось к Легал-кис, городским пристаням чуть ниже Тауэра, а баркасы с миногами и лодки с устрицами спешили к Биллингсгейту. Среди них скользили и лавировали вереницы шлюпов и полубаркасов, уносимые вниз по течению на раздутых парусах. Расстояние между двумя соревнующимися лодками сократилось, но после Шедуэлла вновь увеличилось, поскольку их преследователи поотстали в Пуле, попав в затор, где суда кружились, как стаи разъяренных птиц.
Через несколько минут, прищурив глаза, Эмилия увидела арки Лондонского моста, перепоясывающие реку. Обернувшись назад, она вновь заметила показавшийся в поле зрения весельный катер с навесом. Лодочник, истекая потом, с силой гнал барку, но это было бесполезно. Когда они наконец поравнялись с битком набитыми причалами перед таможней, катер преследователей был всего лишь на два корпуса сзади. Агенты кардинала выползли из-под навеса, и в свете пробудившегося солнца Эмилия разглядела их смуглые лица и черные как смоль камзолы с золотой окантовкой. У всех троих были кружевные плоеные воротники, и один из них — затаившийся на носу — сжимал кинжал. Оглянувшись, Эмилия увидела, что Вилем стоит на коленях на дне барки, держа шкатулку в руках.
— Слишком поздно… — Вилем вылез из-под навеса и пополз на нос барки, где попытался поднять сундучок на край борта. — Мы не сможем добраться до Йорк-хауса, — пробурчал он. — Не сможем добраться даже до Биллингсгейта.
— Нет, не надо!
Обдирая голени, Эмилия перелезла через скамьи и неловко обняла его, положив руку на шкатулку, но Вилем оттолкнул ее назад. Он поднял груз и вновь наклонился к планширу, держа сокровище на вытянутых руках.