Но Нэй терпеть не могла, когда при этом он пытался еще и быть отцом. Когда время от времени он вспоминал, что у него есть дочь... Чтобы внести свою лепту в ее воспитание после получения очередного штрафа от полиции, жалобы от учителей или личной провинности Нэй в какой-то поломке дома.
- Ты всегда должна уметь сама о себе позаботиться, потому что это твоя жизнь, - не раз говорил он ей. - А общество нужно, чтобы указать тебе, что ты делаешь не так.
И он указывал. Нэй не любила общество. Ей больше нравилось уединение.
- Так. Что произошло? - он старался не смотреть на дочь. И для первого разговора спустя почти год его голос звучал натянуто спокойным.
- Упала в обморок, - Нэй соврала не задумываясь.
В кармане ее куртки обнаружилась большая пачка денег и два билета в какой-то кинотеатр. Там же оказался ее сотовый телефон. Похоже, последний клиент вытащил трубку из кармана ее джинс и что-то записал, но при отце, Нэй не решалась проверить, что. Всей ее смелости хватило только, чтобы вернуть телефон обратно в джинсы.
- Ага. То есть таблетки ты уже не пьешь?
- Они бесполезны.
- И доктор сказал, что на осмотры ты тоже не ходишь.
- Эти осмотры показывают, что нужно пить бесполезные таблетки.
Отец бросил на девочку недовольный взгляд. Она старалась никак не реагировать, гадая лишь о том, когда же, наконец, он ее выпустит и позволит уйти прочь. Словно прочитав ее мысли, он ухмыльнулся.
- Как дела на учебе?
- Нормально.
- Тебя еще не выгнали?
- Нет.
- А на работе?
- В порядке.
- Ага. Не сомневаюсь, - что-то в его усмешке напрягло Нэй. - А я думал... детишек вроде тебя на серьезную работу не берут - маленькие еще.
Странное чувство сдавило сердце девушки. Нет, это было не та слабость, которую она обычно испытывала от небольшого переутомления. Волна волнения подтолкнула хоровод мыслей о том, что имел в виду отец, произнося с ехидством последние слова. Не было ли в этом скрытых смыслов? А что если он знает о браслете? Но откуда? Доктор не знал, иначе обязательно намекнул Нэй об этом. Если только ему это стало известно так же, как и другим...
Машина заворачивала в старый зачуханный дворик, на который вели окна десятиэтажного жилого комплекса - дом. Это было то место, куда Нэй желала бы попасть в последнюю очередь. Особенно сейчас. Особенно в складывающейся ситуации. Страх внутри рос. Не дождавшись ее ответа, отец продолжил:
- Так что? Тебя работа утомила? Или сознания тебя лишили причитающиеся чаевые?
- Я не понимаю, о чем ты...
- НЕ НАДО ЛГАТЬ!
Отец сорвался на крик, резко остановив машину. Он схватил руку дочери и с силой вздернул, тряхнув так, что девочка испуганно вжалась в дверцу автомобиля. Следы на запястьях все еще предательски выделялись на белой коже.
- Думаешь я не знаю, КАК ты работаешь? Как работают сучки вроде тебя?
Он переключился на правую руку Нэй и так же с силой поднял ее с неприязнью оглядывая браслет. Под его яростными выпадами, девочка готова была и вовсе провалиться на месте. Из глаз уже потоком бежали непрошенные слезы. "Не показывай слабости! Не давай ей места!" - звучал внутри голосок Санны. Но это был всего лишь слабый голосок. Против него вырастала вся ярость криков отца и его мужская сила.
- Должно быть не мало зарабатываешь, да? И что они в тебе нашли? Полуживая маленькая шлюшка! Ни груди, ни мозгов, ни стиля - ничего! Пустое место.
Сдержавшись от желания ударить или, по меньшей мере, плюнуть в лицо Нэй, он вернулся к управлению машиной, недовольно переглядываясь с прохожими. Сжавшись к дверце, девочка, дрожа всем телом, ревела уткнувшись лицом в коленки. Голос внутри требовал прекратить лить слезы, ведь она уже не маленький ребенок, но Нэй ничего не могла с собой поделать. Горе раздирало ее изнутри, заставляя выворачивать душу. Злоба отца окончательно выбила ее из колеи. До сих пор она перед ним была лишь беззащитной слабой игрушкой, не способной проявить свое "я".
Отец молча припарковал машину у новенькой стоянки перед домом. Хлопнув дверью, он бегло оглядел двор на наличие свидетелей и обошел машину, выпуская Нэй наружу. Его хватка накрепко вцепилась в ее плечико, не позволив даже думать о побеге. Вместе они прошли через холл, в котором она знала каждый угол, поднялись по лестнице, где к заученным в детстве настенным росписям добавилось еще несколько творений, пересекли кривоватый коридор, заканчивающийся тоскливым видом пыльного окна и старого кактуса. Глотая слезы, Нэй смотрела, как открывается дверь ее квартиры.
В следующую секунду отец затолкнул ее туда и увесистым пинком откинул на середину комнаты. Вскрикнув девочка с грохотом приземлилась на голый пол. Пинок пришелся по ноге, чуть ниже бедра и оставил сильный ушиб. Взревев еще больше, девочка сжалась в комок на полу. Но когда отец, захлопнув дверь, двинулся к ней, страх заставил ее почти ползком пятиться от него в слепой надежде спастись от очередного удара.
Она не смогла. Мужчина настиг ее у дивана и, схватив за волосы, в два-три размашистых удара разбил нос и губу. Удары звоном осели в ушах, заглушив болезненные крики девочки. Капли крови яркими пятнами оставили прочерки на лице и размашистыми брызгами упали на пол.
Увидев это, отец замер. Его тоже била дрожь. С каким-то отчуждением он оглядел сжавшуюся в его тени девочку. Волосы скрывали ее личико, а с острого носа стекала кровь. Но всего на секунду некое осветление тронуло его разум. Скривившись, он плюнул ей на макушку и отошел, начав раздеваться. К этому моменту Нэй уже было все равно. Словно те два удара что-то нечаянно сломали внутри нее. Что-то важное, что-то хрупкое, о существовании чего она даже не догадывалась.
Голоса внутри больше не было. И желания плакать не было. Слезы текли просто так. Рефлексом. Она знала, что он, родной отец, ее изнасилует. Это сломает ее. Сломает его. Сломает маму, где бы она сейчас не была. И все закончится. Но всем будет плевать, и ничто не изменится. В этом городе ничто никогда не меняется. Все как надо. Все, как говорила Санна.