Вот так, господа историографы и антологисты. Тут слезно просились бы для обнародования еще десятки умопомрачительных, знаменательных, со стороны и уморительных историй, связанных в "Крокодиле" и Агитпропе лично со мной, да что уж…Скажу только, что со следователем Дмитриевым и старшим офицером МУРа Е.Шепелевым через несколько лет снова пришлось мне встретиться, но только по вовсе печальному поводу. Не вполне еще обстрелянный в экономических хитросплетениях советской жизни - грохнул я фельетон о мясокомбинатах Кавказа. Сам того не ведая, что сочинением этим отрубил поступление бессчетных миллионов рублей как влиятельнейшим лицам Чечено-Ингушетии, так и некоторым министрам в Москву. И разве могли они не болезненно перенести утрату?
Да, это только при Ельцине Чечено-Ингушетии стало позволительно иметь во главе республики национального первого секретаря - Докку Гапуровича Завгаева. Тогда как допрежь могли возглавлять республику только русские секретари. На тот момент - Семен Семенович Апряткин, первый секретарь, а четвертый - Михаил Акимович Дорохов (всереспубликанская кличка - Кальтенбруннер). Вот именно этими людьми было - впервые в СССР - заказано застреление журналиста, пофамильно - Моралевича А..Ю. А осуществить убийство поручалось наигрозному, наимогущественному, наивлиятельному человеку в Чечено-Ингушетии - Салману Магомедовичу Тангиеву.
Но так повернулись события, таково было ко мне отношение тэйповых старейшин, что сам Тангиев рассказывал мне спустя годы:
-Мы тебя возле дома и редакции в две машины выпасали четыре дня. И плевать, что МУР выставлял к тебе охрану, раскассировали бы тебя в два счета..Просто обком изменил заказ: грохнуть твоего информатора и подзащитного. Что и исполнили. А тебя велели не трогать: будет очень большой скандал.
Ах, где ты, власть Советов и коммунистические времена! Ведь глядите: не выпустили кишки, убоялись скандала. А теперь? Восемь лет назад трое молодых джентльменов титульной национальности на пороге дачи мне прострелили голову - и ничего. И никого, как водится, не нашли. Разве что в "Московском комсомольце" была заметка: пришили. (Однако -выжил.)
А в те годы, когда МУР снял охрану, когда страсти улеглись, спросил меня Мануил Семенов:
-Правда ли, что вас на высоком уровне приглашают уехать в Америку? Значит, правда? Так, может, оно и лучше?
-А уж вам-то, Мануил Григорьевич, как стало бы без меня спокойно. Шесть раз под судом, четыре опровержения, пять вызовов вас и меня в Агитпроп… А по всем прочим сотрудникам - тишь, гладь и божья благодать.
И постоянной своей судье Свердловского райсуда И.Захаровой, за давностью и множественностью контактов уже и приятельнице, она предпочитает греческий мускат "Лоэл", а я "Гавана-клуб" - выговаривал я в своем замечательном семейном кругу, а только в этом кругу и отмякнешь, а без него хоть в петлю:
-Ирка, стерва, что же ты какую неправосудчину гонишь по мне и журналу? Как написано у Бабеля:"Стыд! В какой несгораемый ящик упрятала ты свой стыд?"
-Э, милый, - отвечала райсудья. - Ты бы ведал, с какого уровня были про тебя звонки. А я - ниже низшего предела, приговаривала всего-то к опровержениям.
И по другому случаю представлял я суду неопровержимые доказательства, подтвержденные комиссаром милиции Дербеневым (нынче это генералы), что иркутский пушно-меховой капо-мафиози Яков Борисович Спорный в 1943 году был боднут в левую ягодицу коровой по месту жительства - но был осужден за клевету на фронтовика, получившего тяжкое ранение при наступательных действиях. Так что, наверное, Центральному комитету были известны штурмовые отряды, опрокидывающие фашистов движением задом-наперед, громя вермахт ягодицами. А сколько цэкистов ходили после этого в ушанках из норки "паломино" и сколько соболевых палантинчиков из соболей "подголовка высокая" накидывали на плечи цэковские тетки - про то мне неведомо.
Здесь не берусь сказать, в какой степени от меня персонально, от журнала и жизни вообще - наш несломимый калмыцкий Акела устал и положил голову на лапы.
-Вот так, дружочки, - сказал Семенов в узком кругу. -- У нас перестало должным образом получаться. Или я осточертел вам, или вы осточертели мне.И поеду-ка я в Воронеж
В этом месте, следуя Квентину Тарантино и его фильму "Криминальное чтиво", следует написать:
Я застал в "Крокодиле" восемь ответственных секретарей. Трое из них были безупречны и выше всяких похвал: Саша Ремизов, Володя Надеин, Коля Штанько. Остальные - сброд и вообще неизвестно почему (преданность делу партии? близость к КГБ?) оскверняли эту значительную должность. Ну, скажем, весьма долго последним припьяновским ответсеком была гражданка Н.Бухалева, пришедшая из машинисток Союза журналистов. Не отмеченная в отечественной журналистике НИ ЕДИНОЙ собственной печатной строкой.