Иоав Яркони улыбнулся.
- Мы все знаем Ари Бен Канаана достаточно хорошо, чтобы не пытаться отгадать, что у него на уме. Мы знаем его достаточно долго и для того, чтобы не сомневаться в том, что он знает свое дело. Когда нужно будет, мы все узнаем.
Весь следующий день Мандрия возил Ари по Кипру, казалось, без всякой определенной цели. Они поехали вдоль восточного залива, мимо Саламиды и Фамагусты прямо в гору, на самую вершину Кап-Греко. В Фамагусте Ари походил вдоль старой крепостной стены, изучая район пристани. Весь день Ари молчал, если не считать двух-трех случайно оброненных вопросов. Киприоту показалось, что этот палестинец - самый бездушный человек, какого ему приходилось встречать в жизни. Он чувствовал к нему известную неприязнь, но не мог не восхищаться его способностью идти напролом и его почти нечеловеческой выносливостью. Этот человек, думал Мандрия, фанатично предан своему делу, но это-то и сбивало его с толку, так как на его лице не заметно было ни малейшего проявления человеческого чувства.
Из Кап-Греко они поехали вдоль южного залива, этой нижней деки Кипра; затем забрались в высокие, ущелистые горы, где отели готовились к зимнему лыжному и конькобежному сезону. Если Бен Канаан и нашел что-нибудь достойное внимания, он не подавал вида. Мандрия изнемогал от усталости, когда они вернулись за полночь в Фамагусту. Здесь состоялось еще одно совещание с Зеевом, Давидом и Иоавом, после которого Ари опять провел всю ночь за картами и бумагами.
Утром четвертого дня пребывания Ари Бен Канаана на Кипре Мандрия позвонил из ларнакского филиала, что турецкое судно только что бросило якорь в порту, что оно как будто соответствует спецификации и что его можно купить. Мандрия повез Ари в Караолос, там они подобрали Давида и Иоава, и вчетвером поехали в Ларнаку.
Зеева Гильбоа они не взяли, так как он был уже занят отбором трехсот детей и организацией для них специальных курсов.
Мандрия весь сиял от самодовольства, когда они ехали по шоссе Фамагуста Ларнака. На полпути внимание Ари привлекла возня, происходившая в поле слева от шоссе. Он велел Мандрии остановить машину и вышел на шоссе посмотреть. Там лихорадочно что-то строили, похоже - бараки.
- Англичане строят новый лагерь, - сказал Давид. - В Караолосе все переполнено.
- Почему вы мне об этом не сказали? - резко спросил Ари.
- Потому что ты не спрашивал, - ответил Иоав Яркони.
- Судя по всему, - сказал Давид- они начнут недели через две разгружать лагеря в Караолосе и перевозить лишних людей сюда.
Ари вернулся к машине, и они поехали дальше. Иоав Яркони, который считал бесполезным отгадывать мысли друга, все же заметил, что этот новый лагерь полностью поглотил его внимание. Иоав почти слышал, как работают шарики в мозгу Ари.
Машина въехала в Ларнаку и направилась по узким, извилистым улицам, окаймленным чистыми белыми домиками, вниз к пристани. Они остановились у кабачка "Четыре фонаря", где их ждал турок Арматау, владелец судна. Ари настоял на том, чтобы разговоры о цене, неизбежную при этом божбу и "обмывку", неотъемлемую часть всякой сделки на Востоке, отложить на потом; ему хотелось немедленно посмотреть судно.
Арматау повел их через дорогу к длинному молу, выходящему в море чуть ли не на полмили. Все время, пока они проходили мимо десятка рыболовных катеров, баркасов и парусных лодок, Арматау не переставал говорить, то и дело оборачиваясь. Он божился, что судно, которое они собираются осмотреть, настоящая королева морей. Они остановились почти в самом конце мола перед ветхим деревянным гробом, у которого на носу красовалась облезлая надпись "Афродита".
- Ну, не красавица ли? - воскликнул Арматау, сияя от восторга. И, затаив дыхание, напряженно следил за тем, как четыре пары холодных глаз осматривают старое корыто от носа до кормы.
- Конечно, - продолжал турок, - это не гоночная яхта.
Опытный глаз Ари прикинул длину "Афродиты" метров, примерно, в 45, а водоизмещение - в двести тонн. Судя по постройке и внешнему виду, ей должно было быть около сорока пяти лет.
- А кто такая была Афродита? - спросил Иоав Яркони.
- Афродита была богиней любви, - ответил Давид.
- Ее выбросило на берег прибоем, всего в нескольких милях отсюда лет пять тысяч тому назад.
- Ого! Насмотрелась девка немало! - сказал Иоав.
Турок проглотил шпильку и попытался изобразить на лице улыбку. Бен Канаан круто обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.
- Арматау, мне нужно только одно. Отсюда до Палестины свыше двухсот миль. Судну предстоит сделать только лишь один рейс. Сможет? Да или нет?
Арматау вскинул руки вверх.
- Клянусь честью своей матери, - сказал он. - Я сделал на нем триста рейсов между Кипром и Турцией. Господин Мандрия, - хозяин пароходства; он не даст соврать.
- Это верно, - подтвердил Мандрия. - Судно старое, но надежное.
- Господин Арматау, возьмите моих двух товарищей на борт и покажите им машину.
Когда все трое скрылись с палубы, Мандрия повернулся к Ари.
- Хотя Арматау и турок, но верить ему можно.
- Какую скорость можно выжать из этого самовара? спросил Ари.
- Пожалуй, пять узлов при попутном ветре. "Афродите" нечего торопиться.
Они поднялись на палубу и осмотрели надстройки. Судно было безнадежно запущено, его давно уже не имело смысла ремонтировать. Но несмотря на эти очевидные недостатки в нем было что-то добротное. Оно внушало чувство, что ему известны все козни моря и что оно выиграло не одно сражение с ним.
За полчаса Давид и Иоав закончили осмотр машинного отделения.
- Это судно - настоящий ублюдок, - сказал Давид, - но я уверен, что оно выдержит.
- Можно погрузить триста человек на борт? - спросил Ари.
Давид почесал щеку.
- Н-да, если поднажать, может, и удастся. Ари повернулся к Мандрии.
- Нам предстоит с ним куча доделок и переделок. Главное, чтобы на нас не обратили внимания. Мандрия улыбнулся. Теперь настал его час.
- У меня тут, как вы, верно, догадываетесь и сами, есть кое-какие связи. Хорошенько подмазать кого следует, тогда никто ничего не увидит и не услышит.
- Давид, отправь сегодня же ночью радиограмму в Палестину. Скажи, что нам нужен капитан и два матроса.
- Команда из трех человек? Не мало ли?
- Ну ладно, так уж и быть: выдам вам секрет: вы оба, Зеев и я, мы тоже вернемся на этой лохани в Палестину. Мы и дополним команду. Иоав, у тебя всегда была слабость к перезрелым красавицам; вот тебе задача и будет. Поручаю тебе отремонтировать ее и привести в божеский вид.
Наконец он обратился к Арматау, ошеломленному молниеносной быстротой вопросов и распоряжений.
- О'кей, Арматау, вы можете вздохнуть посвободней: вы продали это чудище Но не за ту цену, которую вы собираетесь заломить. Давайте сходим в "Четыре фонаря" и обтяпаем и это дело.
Ари спрыгнул с палубы на мол и пожал Мандрии руку.
- Давид, ты и Иоав сматывайтесь сейчас же в Фамагусту. Как только мы покончим здесь с этим делом, господин Мандрия подбросит меня в Кирению.
- В Кирению? - спросил Мандрия в испуге. - Неужели этот человек никогда не устает? Ведь Кирения - на противоположной стороне острова, - запротестовал он.
- А что? С машиной что-нибудь не в порядке? - спросил Ари.
- Нет... нет..., поедем в Кирению.
Ари, а с ним Мандрия и турок, пошли по молу назад.
- Ари, - крикнул Давид, - как же мы назовем эту стареющую красавицу?
- Ты ведь поэт, - крикнул Ари назад, - тебе и карты в руки.
Иоав и Давид смотрели вслед уходящим, пока они не скрылись из виду. Вдруг лица у них расплылись в улыбке и они бросились обниматься.
- Сукин сын, этот Ари. Нашел ведь способ сообщить нам, что мы возвращаемся домой.
- Разве ты его не знаешь? - сказал Давид. - Никаких сантиментов, никаких эмоций!
Они счастливо вздохнули и с минуту оба подумали о Палестине. Затем они посмотрели на "Афродиту". У нее рано был вид несчастной старой девы. Они ходили по палубе, осматривая деревянное судно, - Мне пришла хорошая мысль, сказал Иоав. - Почему бы нам не назвать судно "Бевин"?