ВАРШАВА, ЗИМА 1939-го ГОДА
Для семейства Ландау наступили трудные дни. Смерть отца, разговоры о восстановлении гетто, беспрестанные "переселения" и нужда делали жизнь очень трудной.
Однажды утром, в начале 1940-го года, у дверей их дома раздался стук. Это были польские синерубашечники, местные полицаи, сотрудничавшие с немцами. Они приказным лаем объявили Лее, что в ее распоряжении два часа, чтобы собрать свои вещи и перебраться в другой район Варшавы, предназначенный специально для евреев. Никакого возмещения за покидаемый дом. У Леи едва хватило времени, чтобы собрать самое ценное из того, что она скопила за 20 лет супружества. Всех евреев Варшавы, в том числе и семейство Ландау, загнали в специально выделенный для этого район в центре Варшавы, расположенный неподалеку от железной дороги.
Мундек и Ян не стали мешкать. Они первыми заняли трехэтажное здание под жилье и штаб для ста с лишним "строителей". Пятеро членов семейства Ландау получили крохотную комнатку с матрацами на полу и парой стульев. Кухня и уборная были общие для десятка разместившихся по соседству семейств.
Евреев загнали в тесный район, длиной всего в 12 кварталов: от улицы Иерозолимской и до кладбища и шириной в шесть кварталов. "Строители" обосновались в квартале щеточников на улице Лешно. Лее удалось спасти кое-какие драгоценности, которые могли пригодиться в дальнейшем, хотя срочной необходимости в них еще пока не было, так как Мундек продолжал работать в пекарне, а "Строители" клали свои продукты в общий котел.
Варшаву наводнили евреи, пригнанные из провинции. Они прибывали нескончаемыми шеренгами, таща то, что им разрешили унести, на плечах, на тачках, детских колясках. Их выгружали эшелон за эшелоном вдоль железнодорожного пути, проходящего неподалеку от гетто. Вскоре во всем районе негде было повернуться. Семейство Яна поселилось вместе с семейством Ландау. Их было теперь девять человек в комнате. Ухаживание Яна за Руфью перестало быть секретом.
Немцы заставили евреев создать свой собственный совет для управления делами района, но он стал вскоре орудием в руках немецких оккупационных властей. Некоторые евреи предпочли выслужиться перед немцами и пошли служить в специальную еврейскую полицию. Население района достигло вскоре полумиллиона.
К концу 1940-го года, спустя год после захвата Польши, немцы стали мобилизовывать трудовые батальоны, в которые загнали много тысяч евреев. Вокруг еврейского района воздвигли трехметровую каменную стену, а сверху протянули колючую проволоку. Все пятнадцать выходов охранялись польскими синерубашечниками и литовскими полицаями. В Польше воскресло гетто! Сообщение между гетто и внешним миром прекратилось почти полностью. Мундек, работавший за стенами гетто, ходил сейчас безработным. Продовольствия, отпускаемого для всего гетто, едва хватало, чтобы прокормить кое-как половину людей. Только те, кто работали в каком-нибудь трудовом батальоне или на заводе за пределами гетто, и у кого был рабочий "пропуск", еще могли достать что-нибудь из продуктов.
Создание гетто вызвало панику. Некоторые евреи начали продавать все, что у них было, чтобы доставать пищу, а были и такие, которые пытались бежать из гетто, чтобы потом спрятаться в каком-нибудь христианском семействе. Но все попытки бегства кончались либо гибелью, либо выдачей бежавших властям уже по ту сторону стен гетто. Жизнь в стенах гетто превращалась мало-помалу в беспощадную борьбу за голое существование.
Мундек Ландау оказался талантливым руководителем. Благодаря своему положению среди "Строителей" он получил от юденрата разрешение на открытие пекарни в гетто. Таким образом, благодаря взаимной спайке его группе удалось выжить и кое-как прокормиться.
Но не все в гетто было так мрачно. Прекрасный симфонический оркестр давал каждую неделю концерты, работали школы, создавались драмкружки, читались доклады, велись дискуссии. Издавалась даже своя газета, и особые денежные знаки имели всеобщее хождение в гетто. Проводились также тайные богослужения. Во всем этом "Строители" играли важную роль. Хотя маленькому Дову и хотелось принять более активное участие в работе "Строителей", но родные заставляли его учиться как можно больше, пока не поздно.
МАРТ 1941-го ГОДА
Спустя полтора года после нападения на Польшу Гитлер распорядился о проведении в жизнь "окончательного решения" еврейского вопроса. Приказ был устный. Месяца через полтора начальник эс-дэ Гейдрих доложил о приказе фюрера на секретном совещании главарей эс-эс, эс-дэ и прочих нацистских организаций, созванном в Ванзее (20.01.1942 прим. LDN-knigi).
"Окончательное решение" было в сущности чистейшим геноцидом.
Оберштурмбанфюреру эс-эс Эйхману, специалисту по еврейским делам, было поручено истребление евреев Европы.
В течение нескольких месяцев специальные карательный отряды эсдэ "Эйнзацкомандос" были превращены в "Зондерэйнзацгруппен" и они наводнили Польшу, балтийские страны и оккупированные советские области, где они приступили к своей народоубийственной миссии. Специальные карательные отряды эти действовали сначала по заранее разработанному плану. Они сгоняли всех евреев в одно место и заставляли вырыть себе могилы. Затем их ставили на колени у краев могил и убивали выстрелом в затылок.
Рекорд специальные карательные отряды поставили в Киеве, где в Бабьем Яру, неподалеку от города, в течение двух дней были согнаны и расстреляны на краю огромных рвов 33 тысячи евреев.
Карательные отряды действовали так успешно потому, что местное население не оказывало никакого сопротивления. Больше того, оно в известной степени разделяло ненависть немцев к евреям. Побоище в Бабьем Яру происходило на глазах и под громкие крики одобрения украинской толпы.
Вскоре, однако, выяснилось, что методов карательных групп недостаточно для доведения до конца программы геноцида. Расстрелы шли медленно и были неудобны. Кроме того, сами евреи упрямо не вымирали так быстро, как того хотелось немцам.
Эйхман, Пауль Блобель, Гимлер, Штрейхер и десятки других немецко-фашистских главарей выработали грандиозный в своей чудовищности план. Для проведения этого плана в жизнь было необходимо тщательно отобрать особые места, расположенные у железной дороги и неподалеку от крупных населенных пунктов. Лучшие инженеры должны были построить при минимальных затратах лагеря уничтожения, чтобы истребление можно было проводить в массовом порядке.
Для руководства новыми лагерями были отобраны лучшие кадры старых концентрационных лагерей, разбросанных по всей Германии.
ЗИМА 1941-го ГОДА.
В Варшавском гетто свирепствовала смерть. По сравнению с тем, что творилось в Варшавском гетто, бледнел даже Бабий Яр. Сотни и тысячи людей умирали от голода и холода. Дети, у которых давно уже не было сил плакать, умирали сотнями, и сотнями же умирали старики, у которых уже не было сил молиться. Каждое утро улицы были усеяны новыми трупами. Санитарные отряды обходили улицы с лопатами и набрасывали трупы на тачки. Малютки, подростки, женщины, мужчины умирали прямо на улицах, их трупы нагромождали один на другой и отвозили в крематорий, чтобы загрузить ими печи.
Когда пекарню Мундека закрыли, Дову было уже одиннадцать лет. Он бросил школу и шатался по улицам в поисках пищи. Даже такие крепко спаянные группы, как, "Строители", и те находились в ужасном положении. Дов усвоил все приемы, необходимые для того, чтобы выжить в условиях гетто. Он передвигался, прислушивался и действовал с хитростью зверька. Дома часто нечего было есть. Когда никому из "Строителей" не удавалось достать что-нибудь, Лея обменивала на пищу какую-нибудь из своих драгоценностей.
Это была долгая и жестокая зима. Однажды, когда у них целых пять дней нечего было есть. Лея наконец все-таки приготовила обед, но обручального кольца не стало на ее пальце. Потом положение несколько улучшилось, так как "Строители" где-то достали дохлую лошадь. Это была старая, костлявая кляча; кроме того, по еврейским законам запрещено есть конину, но какая же она была вкусная!