Этот новый исторический этап поставил Соединенные Штаты в центр борьбы за влияние на Ближнем Востоке. Вдобавок евреи Соединенных Штатов стали ведущим отрядом во всемирном сионистском движении, так как подавляющее большинство европейского еврейства погибло во время войны.
Принимая во внимание рост американского влияния, англичане предложили создать совместную Англо-Американскую комиссию для обследования положения в Палестине. Эта комиссия действительно провела тщательное расследование среди арабов и евреев страны, затем побывала в лагерях для перемещенных лиц в Европе. Комиссия пришла к единственно возможному выводу: Необходимо немедленно предоставить разрешение на въезд в Палестину ста тысячам евреев.
Англичане возмутились до глубины души.
Они только в том случае взвесят это предложение, если Хагана и Палмах будут немедленно распущены! И вообще это невозможно! Англичане нашли десятки предлогов, чтобы не посчитаться с рекомендацией комиссии.
Арабы не уступали в неумолимости Маккавеям. По всему арабскому миру прокатилась волна беспорядков в знак протеста против выводов Англо-Американской комиссии.
Наконец терпение Еврейского Национального Совета лопнуло. Хагана и Пальмах совершили ряд нападений на британские военные объекты в Палестине.
Англичане стянули в Палестину десятки тысяч бывших фронтовиков и превратили страну в полицейское государство. Во время массовой облавы они арестовали несколько сот ведущих деятелей Ишува и бросили их в Латрунскую тюрьму.
Хагана ответила блестящей контр-операцией: за одну ночь были взорваны все мосты, ведущие в страну.
Алия Бет доставляла англичанам все больше и больше хлопот.
Наконец, министр иностранных дел Великобритании выступил с открытой антиеврейской речью и заявил, что с этого дня не будет больше никакой иммиграции.
Ответ на эту речь дали Маккавеи.
Главный штаб англичан размещался в правом флигеле иерусалимского отеля "Царь Давид". Этот отель был расположен в новом городе, его задняя стена и сад примыкали к крепостной стене старого города. Десяток маккавеев, переодетых арабами, завезли для гостиницы несколько десятков огромных бидонов молока. Они поставили бидоны в подвал под правым флигелем отеля. В бидонах, однако, было не молоко, а динамит. Подключив взрыватели и поставив стрелки часов минут на десять позже, они ушли и тут же предупредили англичан о предстоящем взрыве. Однако англичане высмеяли их: дескать, не пройдет номер, они не дадут себя разыграть. Еще чего не хватало! Никто не посмеет взорвать британский генеральный штаб!
Несколько минут спустя раздался оглушительный взрыв; он был слышен чуть ли не во всех уголках страны. Правый флигель отеля "Царь Давид" взлетел в воздух.
Глава 19
"Эксодус" был готов отплыть к берегам Палестины.
Ари назначил отправление на утро после торжественного вечера в честь праздника "Ханука", устроенного администрацией "Дворцовой гостиницы" на террасе отеля.
На террасе были накрыты столы для трехсот гостей. Небольшая еврейская община Кипра и члены команды "Эксодуса" сидели за одним длинным столом. Все восторженно встретили детей, ворвавшихся на террасу в новых костюмах и заваленных подарками от населения острова и от бойцов английского гарнизона. Дети оставили себе только по одному подарку, остальные они велели раздать оставшимся в лагерях Караолоса. Столы ломились от вкусной еды, и дети громко визжали от радости. Страшный голод на борту парохода был теперь позади. Тогда они вели себя совсем как взрослые, зато теперь они могли дать себе полную волю и вести себя снова как счастливые дети. Вокруг террасы стояли десятки греков и англичан и смотрели на празднование.
Карен лихорадочно искала глазами Китти и вся засияла, когда заметила ее у перил с Марком Паркером.
- Иди сюда, Китти, - крикнула Карен, - у меня тут есть место для тебя.
- Это твой праздник, - ответила Китти. - Я буду смотреть.
Когда все дети вдоволь налюбовались подарками, Давид встал из-за стола. На террасе воцарилась тишина, когда он начал говорить. Только глухой шум прибоя не умолкал за его спиной.
- Сегодня мы празднуем первый день Хануки, - начал Давид. - Мы празднуем этот день в честь Иуды Маккавея, его мужественных братьев и горстки верных людей, которые спустились с гор Иудеи, чтобы бороться с греками, поработившими наш народ.
Кое-кто из детей начал аплодировать.
- У Иуды Маккавея была всего лишь горсточка храбрецов и, в сущности, у него не было никаких шансов победить такого мощного противника, как греки, правившие тогда всем миром. Но у Иуды Маккавея была вера. Он верил, что единый и истинный Бог укажет ему путь. Иуда был отважным воином. Он снова и снова завлекал греков в западню. Его люди были храбрейшими бойцами, так как они носили в своих сердцах веру в Господа. Маккавеи штурмовали Иерусалим, взяли его и вышвырнули всемогущих греков из Малой Азии. Раздался взрыв аплодисментов.
- Иуда вошел в Храм, его воины ниспровергли изваяние Зевса и вновь посвятили Храм единому истинному Богу. Тому самому Богу, который помог и нам в нашей борьбе с англичанами.
Давид рассказал историю возрождения еврейской нации, и тут Китти Фремонт слушала с особенным вниманием. Она посмотрела на Карен, на Дова Ландау, затем на Марка - и опустила глаза. Вдруг она почувствовала, что кто-то остановился с ней рядом. Это был бригадный генерал Брус Сатерлэнд.
- Сегодня вечером мы зажжем первую свечу Меноры. Каждый вечер мы будем зажигать еще по одной свече, пока их не наберется восемь. Мы называем Хануку праздником свечей.
Давид Бен Ами зажег первую свечу ко всеобщему восторгу детей.
- Завтра вечером мы зажжем вторую ханукальную свечу в море, а третью свечу мы зажжем уже в Эрец Исраэль.
Давид надел на голову ермолку и раскрыл Библию.
"Не даст Он поколебаться ноге моей, не воздремлет хранящий тебя".
Китти остановила взгляд на почетном месте стола. Она смотрела на ребят: на Зеева Гильбоа, галилейского хлебороба; на Иоава Яркони, марокканского еврея; на Давида Бен Ами, студента из Иерусалима. Ее взгляд задержался на Ари Бен Канаане. Под его глазами была синева, свидетельствовавшая о глубокой усталости. Давид положил Библию на стол и продолжал наизусть.
"Не дремлет и не спит хранящий Израиля". По телу Китти Фремонт прошел холодок. Она не могла оторвать взгляда с усталого лица Ари Бен Канаана. "Не дремлет и не спит хранящий Израиля".
Ветхая машина "Эксодуса" вся задребезжала, когда судно дало задний ход, направляясь на середину киренаикской бухты, чтобы выйти в открытое море и взять курс на Палестину.
На следующий день на заре перед пассажирами показалась земля.
- Палестина!
- Эрец Исраэл!
Дети обезумели от радости. Они смеялись, пели, плакали.
Старая лохань подплывала к берегу, и весть об этом с быстротой молнии распространилась по всей стране. Дети прибыли, те самые дети. которые поставили на колени могущественную британскую империю!
"Эксодус" вошел в хайфскую гавань под звуки духового оркестра. Салют понесся из Хайфы в села, в кибуцы. в мошавы, в Иерусалим до Национального Совета, а оттуда - обратно в Хайфу.
Двадцать пять тысяч евреев пришли на хайфскую пристань, чтобы громко приветствовать маленькое судно. Оркестр палестинской филармонии исполнил еврейский гимн - "Гатикву" - "Надежду".
По щекам Карен Ханзен-Клемент текли слезы, когда она посмотрела на Китти Фремонт.
"Эксодус" вернулся домой!