Так почему же Йоси все-таки привязался к этому осторожному, печальному, а иногда даже угодливому пожилому человеку?
Может быть, это произошло потому, что детство Йоси прошло в Иерусалиме, где он научился воспринимать жизнь как единство противоположностей? Или все дело было просто в том, что он рос без матери и подсознательно искал человека, который мог бы ему ее заменить?
Неясно также, почему Вейцман так доверял Йоси. Ведь этот молодой человек прославился своим авантюризмом. Кроме того, Вейцман считал, что методы, которыми действует Йоси, слишком жестоки и не соответствуют гуманистическим идеалам сионизма. А возможно, Вейцман видел в Йоси некую замену своему погибшему на войне сыну — летчику английских военно-воздушных сил? Или Йоси подкупил его тем, что понимал, какую драму переживает этот уже начинавший угасать человек — возможно, самый крупный из сионистских лидеров того времени? Однозначно сказать трудно…
Вейцман был против нелегальной репатриации: ему не нравилось, что тысячи евреев пытаются самостоятельно добраться до берегов Палестины, и это сделало его еще более одиноким. Его единственной опорой оставалась жена Вера.
Вера говорила на иврите с сильным русским акцентом, но при этом вела себя как английская аристократка и с презрением относилась к евреям — уроженцам Палестины, которым, по ее словам, не хватало хороших манер. Как-то раз они поехали в кибуц, и она держалась там так, словно приехала на экскурсию в какое-то дикое африканское племя. Образ ее жизни тоже сильно контрастировал с типичным образом жизни тогдашних жителей Палестины. Она любила покупать дорогие вещи, и об этом ходило много разговоров. Однажды у нее порвалась сумочка из крокодиловой кожи, и Йоси сбился с ног, разыскивая в Тель-Авиве место, где ее можно было починить.
В 1946 году, незадолго до того, как Йоси расстался с Вейцманом, они поехали в Хайфу навестить брата Вейцмана Иехиэля, отца будущего президента Израиля Эзера Вейцмана.
За несколько недель до этого Шауль Авигур, с которым Йоси поддерживал постоянный контакт, сообщил ему, что в Хайфу прибывает судно «Генриетта Сольд» с репатриантами, и Йоси отправился встречать его в порт. Однако корабль был протаранен крейсером «Аякс» и захвачен англичанами. Англичане действовали очень жестко, издевались над пассажирами, и были пострадавшие.
Командовал судном друг Йоси Шмуэль Янай по прозвищу Самек. Во время Второй мировой войны «Аякс» прославился тем, что в знаменитом морском сражении одолел немецкий крейсер «Граф Шпее», в результате чего командир крейсера покончил с собой. Поэтому для Самека и его товарищей имя «Аякс» было овеяно легендой. И вот теперь солдаты с легендарного «Аякса» сражались с еврейскими репатриантами…
Йоси привел Самека к Иехиэлю и попросил его рассказать о случившемся. Увидев Хаима Вейцмана, Самек поначалу смутился, но потом освоился и начал рассказывать. Йоси видел, что Вейцман слушает как загипнотизированный и что каждое слово Самека вонзается в его сердце, как кинжал, но за все это время Вейцман не проронил ни слова. Продолжал он молчать и в машине, когда они возвращались в Реховот. И только когда они проезжали мимо холма «Гиват-Ольга», на котором англичане установили самый большой в Палестине радар для обнаружения кораблей с нелегальными репатриантами, всегда одетый с иголочки и, как правило, сдержанный Вейцман дал наконец-то выход своим эмоциям. «Почему ты не скажешь your people, чтобы они взорвали этот радар?!» — вдруг крикнул он, после чего покраснел и снова надолго умолк. Под your people Вейцман имел в виду Шауля Авигура и его людей, с которыми был связан Йоси и которых Вейцман в разговорах с ним обычно иначе не называл. Никогда до этого Йоси не слышал, чтобы Вейцман кричал.
Кстати, через некоторое время радар был действительно взорван, однако к тому времени Вейцман уже изменил свое мнение и подверг эту акцию острой критике, поскольку она взбесила англичан и те грозились нанести ответный удар.
На первый взгляд сочетание Ицхака Садэ с Вейцманом может показаться чем-то совершенно невозможным.