Крис, наконец, закурила, затянулась по-мужски, очень глубоко:
— Думаешь, все это время мне не лез сор в голову?! У нас один биолог читает курс о взаимоотношениях полов... Рекомендует женщинам — мы же дисциплинированные, честолюбивые — ставить себе ежедневные оценки за поведение: «Это будет держать вас в кулаке, гарантия семейного баланса абсолютна»... Я спросила: «А может, лучше просто любить того, кого любишь? Не свою к нему любовь, а его? Не пропуская все происходящее через себя, через то, как на это посмотрят и что подумают другие? Просто любить и поэтому быть счастливой?»
— Дай сигарету...
— Ты же не куришь...
— О, я раньше была такая заядлая курильщица! — Элизабет, наконец, улыбнулась. — Я бросила, когда вот этот должен был родиться, — она положила руку на голову Питера, совершенно не страшась, что мальчик проснется. А я бы не решилась так, подумала Кристина, она про них все знает, хотя никто ее этому не учил... Всему учат: и математике, и хорошему тону, и сексологии... Вот только этому жесту научить не смогут, врожденное...
— Хочешь, погадаем? — спросила Кристина.
— Веришь?
— Да.
— А я боюсь.
— Я начну с себя... А потом погадаю на Пола... Если захочешь, потом погадаем на Спарка...
Элизабет снова улыбнулась, жалко и растерянно:
— Нет. На меня. Я боюсь гадать на него и на маленьких. Давай погадаем на нас...
Криста отошла в нос каюты, открыла дверки стенного шкафчика, где хранилась посуда, отодвинула тарелки и достала из-за полки маленькую книжку в зеленом сафьяновом переплете.
— Называй страницу, — сказала она. — На меня.
— Первую сотню открывать неинтересно, — сказала Элизабет. — Это все заставляли учить в колледже, в зубах навязло... Давай так... Страница двести седьмая, сверху восьмая строка...
Жаль, что она не назвала цифру «семь», машинально подумала Кристина; прочитала текст:
— «Когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками»...
— Дальше, — попросила Элизабет.
— По-моему, и так все понятно...
— Что, дальше плохо?
— Не знаю...
— Дальше, — повторила Элизабет, — я боюсь одной строки... Приходится много додумывать...
— Это ничего, если я закурю еще одну сигарету? — спросила Крис, кивнув на спящих мальчиков.
— Закурим вместе, — ответила Элизабет; она снова держала себя, стала прежней — спокойной и чуточку снисходительной.
— «Но снабди его от стад твоих, — продолжила Криста, — от гумна твоего и от точила... Дай ему, чем тебя благословил Господь... Помни, что и ты был рабом в стране Египетской и избавил тебя Господь, Бог твой, потому я тебе это и заповедую... Если же он скажет: «Не пойду я от тебя, потому что люблю тебя и дом твой», возьми шило и приколи его ухо к двери, и будет он твоим рабом на век. Так поступай и с рабою твоей»...
Элизабет, наконец, весело засмеялась, ничуть не опасаясь, что мальчики проснутся, а Криста даже створки стенного шкафчика открывала осторожно, страшась, что запоют петли; бедненькая, как же трудно ей; сердце разорвано на три части, а я до сих пор не верю, что Пол по-настоящему мой муж... Чему ты не веришь, спросила она себя. Тому, что он «твой»? Или «муж»? Это разные понятия. В этом пустячном различии корень людских бед... «Мой» — собственность, «муж» — это мужчина, который позволяет себя любить, нежно и покорно принимает мою ласку; мужчина — это сила вообще; муж — сила, защищающая тебя, вот в чем разница...
— У тебя было прекрасное гадание, — сказала Элизабет, затягиваясь. — Хочешь, я буду толкователем?
Криста села рядом с ней, прижалась, ощутила ее опавшую грудь, вспомнила маму, дрогнула спиной, испугалась, что не сдержится, разревется; нельзя, ни в коем случае нельзя, ей труднее, чем мне!
— Тебе холодно? — спросила Элизабет, почувствовав, как вздрогнула спина Кристы. — Не простудилась?
— Нет, мало спала...
— Ты совсем не спала, бедненькая, — сказала Элизабет и подняла с ее лба тяжелые, шелестящие волосы. — Какая же ты у нас красивая... Совершенно григовская девочка... Не сердись, я темная, но Григ был норвежцем или финном?
— Не сержусь, — Криста прижалась к ней еще теснее. — Норвежцем. На тебя будем гадать?
— Обязательно... Страница триста пять, двенадцатая строка снизу.
Не открывая книгу, Криста спросила:
— Ты называешь цифры с каким-то смыслом? Или просто так?