— Каков ваш интерес в этом предприятии? — спросил Сомоса.
— Десять процентов, Ваше превосходительство, — ответил Гуарази. — Мы получаем с немцев десять процентов, пять отдаем Никарагуа...
— Шесть, — поправил его Роумэн. — Мы отдадим шесть процентов на развитие народного образования Никарагуа... Но если сеньор президент согласится выделить на четыре дня небольшой аэроплан — для моих нужд, — я отблагодарю его в случае, если операция пройдет успешно, миллионом долларов.
— Сеньор Лаки Луччиано, — сказал Пепе, чувствуя, как сгустилась атмосфера в кабинете, — и его братья готовы уделить внимание вашей столице...
— Это твои хорошие друзья, Солано? — спросил Сомоса, скрывая зевоту.
— Да, сеньор президент.
— Ты знал, с чем они придут ко мне?
— Нет, сеньор президент.
— А если бы ты знал про их интерес? Все равно просил бы меня принять их?
— Не знаю, сеньор президент.
Гуарази, оставаясь по-прежнему недвижным, маска, а не лицо, полная флегма, ответил:
— Он бы сделал это, зная все, Ваше превосходительство.
Сомоса удивился:
— А почему это вы за него отвечаете? Я ведь еще не приказал отрезать ему язык...
— Если вы отдадите такой приказ, Ваше превосходительство, то все мои друзья — начиная с брата покойного Аль Капоне малыша Ральфа, который провожал меня сюда, — перестанут быть вашими добрыми знакомыми, — тихо заметил Гуарази. — Мы перекупим людей из вашей охраны, Ваше превосходительство... Я обещаю вам это... Как и этот мистер, — он кивнул на Роумэна, — я работал в американской разведке, когда мы освобождали Сицилию... Так что у меня остались друзья, которые проливали кровь вместе со мной... У меня на глазах фашисты расстреляли отца, трех братьев и бабушку... С тех пор я не боюсь смерти, Ваше превосходительство... Впрочем, если вы предложите мне контракт, который даст мне денег больше, чем я получу от этого, — он кивнул на иск, лежавший на столе, — я расторгну договор, я служу тем, кто больше платит...
— Сколько вы получите, если я помогу некоторым немцам? — Сомоса неотрывно смотрел на Гуарази, словно гипнотизируя его.
— Гроши... Тысяч сто...
— Но если вы дадите нам самолет, — сказал Роумэн, — я получу миллионов двадцать... Точнее — могу получить, работа сопряжена с риском...
— Не хотите поселиться в Манагуа? — Сомоса по-прежнему не отрывал глаз от Гуарази.
— В качестве кого?
— Моего личного друга... Здесь вам не нужны деньги... Дома, особняки на побережье, слуги, женщины, мальчики — все за мой счет.
— Ваше превосходительство, я воспользуюсь вашим предложением, если доживу до пятидесяти, — ответил Гуарази. — Пока мне тридцать восемь. Я в бизнесе. Деньги должны крутиться, иначе они превратятся в бесценные бумажки... Тем не менее я благодарен за предложение...
— Куда должен лететь самолет? — спросил Сомоса.
— Туда, куда следует, — ответил Роумэн.
Сомоса, снова зевнув, повторил:
— Куда должен лететь самолет?
Роумэн достал свои мятые «Лаки страйк» и, не спрашивая разрешения, закурил:
— Вам, подписывавшему письма Гитлеру, в которых вы выражали свой восторг практикой германского нацизма, выгодно дать нам самолет, мистер Сомоса... Если вы не дадите, ваши письма будут опубликованы в лондонской прессе. И вы лишитесь поддержки Вашингтона. Вы же читаете наши газеты, знаете, что у нас началась кампания против тех, кто сотрудничал с Гитлером, — Роумэн нервно сглотнул ком в горле. — Лишившись поддержки Вашингтона, вам не преминут напомнить о Сандино.
— Вашингтон полон респекта к борьбе немецких военных против коммунизма, — ответил Сомоса, хрустнув своими толстыми, наманикюренными пальцами. — Вашингтон знает, кем был Сандино. Да и потом пугать меня — смешная затея, правда, Солано?
— Да, сеньор президент, — ответил тот. — Только они вас не пугают. Они так поступят.
— Вашингтону не нужен президент, который, как оказывается, обожал Гитлера, — повторил Роумэн. — Это помешает Белому дому провести конференцию в Рио-де-Жанейро. Если среди делегатов будет человек, объяснявшийся в любви фюреру, торпедируется идея конференции. Америка борется с коммунизмом чистыми руками, и ее поддерживают в этой борьбе политики с безупречным прошлым.
Гуарази поднялся:
— Ваше превосходительство, мы будем ждать ответа в доме Солано. У нас в запасе два часа времени.