— Текст моего приказа у вас есть?
— Есть показания.
— Одного человека?
— Трех. Дуче ведь пытался пробраться в Альпийский редут с немецкой зенитной батареей… Все солдаты, присутствовавшие при его аресте, опрошены и в один голос показали, что люди гестапо бросили Муссолини, когда он решил ехать на озеро Комо…
— Еще кофе? — спросил Мюллер.
— С удовольствием.
— За сердце не боитесь?
— Боюсь. А что делать? Разве можно лишать себя удовольствия, постоянно высчитывая, что может из-за этого произойти в ближайшем будущем?
— Тоже верно, — согласился Мюллер задумчиво. — Ну, это, я надеюсь, все?
— Только начало, группенфюрер, — Штирлиц рассмеялся. — Я хочу напомнить вам дело Кисселя… По-моему, именно вы вели с ним переговоры в тридцать втором, а?
Мюллер резко встал из-за стола, отошел к окну, забросил руки за спину:
— У меня есть выход, Штирлиц, — сказал он тихо. — Я пристрелю вас и уйду из Виллы. Вы же понимаете, я не зря провел два года в этом регионе, мне есть где обосноваться на юге Америки.
— Бесспорно, — согласился Штирлиц. — Но если здесь вы бог национал-социализма, то в любом другом месте станете загнанным зверем. И каждый раз, когда ваши люди будут получать от вас шифры к банковским сейфам, где хранится золото СС и партии, ожидание их возвращения станет для вас муками ада… Они ведь будут брать золото изменника, группенфюрер. А зачем отдавать изменнику то, что ему по праву не принадлежит?