В это время по моему укрытию ударили несколько очередей из твёрдосплавных игл и среднего размера шар плазмы. Эти культисты как муравьи, бегают толпами и не кончаются. Я пространственным шагом переместился немного в сторону, и буквально спиной ощутил, как на том месте, где я только что сидел образовалось озеро раскаленного камня и бетона с торчащими, вроде морковок из супа, кусками арматуры!
Про неравный бой, к моему огорчению, все было сказано верно. Десантников, которых я наскреб, было чуть больше семи тысяч человек, но это действительно были идейные добровольцы. Как в старых советских фильмах, когда я построил бойцов и рассказал о ситуации, то шаг вперед сделали все до одного. После такого, я не имел никакого морального права командовать боями с орбиты. А вот культистов, предателей, мятежников и просто мародеров, пусть и сильно разрозненных, набралась стотысячная армия. Сообщение с просьбой о поддержке я оправил всем, кому только смог, но, когда они еще прибудут, никто не знает. Поэтому приходится изображать из себя одного из легендарных Астартес, выдуманных персонажей из нарисованной вселенной!
А больше надеяться и ненакого, пока мы выбивали тварей из городских кварталов и промышленных районов, с уже освобожденной территории наши вспомогательные части эвакуировали гражданских. Пока во временные фильтрационные лагеря, а уже потом, когда все закончится, и после проверки СБ, будем эвакуировать их на орбиту. Я откинул от станкового лучемета высокого, плечистого и светловолосого парня, с развороченной грудной пластиной брони, и принялся выкашивать толпу наступающих культистов. И откуда они только берутся. Так как я использовал ускоренное восприятие, то наступающие двигались как в слоу-мо, или в замедленной съемке. Каждый лазерный импульс проделывал просто огромные дорожки в густых цепях врагов, но они, с упорством достойным лучшего применения продолжали двигаться вперед.
Бой давно превратился в кучу разрозненных схваток, при которых мои бойцы группами по пять-десять человек рассеялись по всему городу, и сейчас сковывали боями всех мятежников, до которых «Охотники» смогли дотянуться и поставить в строй. Выгребли всех боеспособных людей даже из отдаленных поселков и ферм. Сейчас город, являющийся столицей, да и просто единственным городом на планете, превратился в долбанную мясорубку. Я, когда считал, что после двух чеченских компаний и прожитых лет на нижних ярусах наружной стены Конфренко видел уже все, понял, что ни черта я еще не видел. Настоящие городские бои я увидел только сейчас. Я даже уверен, что моему деду, в Сталинграде, было как-то полегче.
А все потому, что он знал, подкрепления идут, пусть и вяло, но идут, а тут мы дали «Последний и решительный». Бляха-муха, а ведь я думал, что проживу несколько сотен лет, а сейчас все может кончится одной единственной шальной вакуумной гранатой, которыми в избытке разбрасывались культисты из ручных мортирок, и в голове опять звучала песня:
Я хоть и не комиссар, но, почему-то, идущие на смертельный риск бойцы выполняли мои приказы, не раздумывая и с воодушевлением. Может быть потому, что я шел в самых первых рядах, показывая пример. Как говорила одна мудрая женщина: «Я подумаю об этом завтра!». А пока тяжелый игольник выставить в щель между упавшими плитами, и срезать очередью еще одну парочку увешанных отрезанными ушами ублюдков. Я оглянулся на полное отделение из подобранных во время метания по развалинам парней, и, подмигнув произнес:
— Ну что, покажем тварям кто здесь главный папка? — в этот момент я закинул в дверной проем связку трофейных плазменных гранат, и с интересом наблюдал, как оттуда выбросило фонтан крови, мяса дерьма и изорванных бронекостюмов.