– Встречаются в баре кагэбэшник и цэрэушник. Посидели, выпили, о жизни поговорили. Ну, наш и говорит: «А классно мы вас с Кубой накололи!» «Зато с Чили вы облажались!» – отвечает штатовец. «Так это ж в сентябре случилось!» «Ну и что?!» «Мы на картошке были».
Веверс тихо фыркает: нашел, мол чем уесть… Я ехидно улыбаюсь ему, а если вот так:
– По традиции, советские чекисты в начале любых переговоров угощают своих гостей чашечкой чая. Если переговоры проходят успешно, гости получают противоядие.
Чурбанов с Щелоковым заливаются хохотом, Имант предупреждающе хмурится.
– Ну, вот… я же говорил, что у них плохо с чувством юмора – нахально киваю я в сторону главы КГБ – Давайте я уж лучше про ведомство Юрия Михайловича анекдот расскажу. «Мужик звонит в 01: Алло! Это пожарная часть? Тут врач со скорой с милиционером дерутся, я чёт прямо и не знаю, куда мне звонить!»
Тут смеются все, даже Веверс расщедрился на улыбку.
– Тогда уж и про армию расскажи, чтоб всем сестрам по серьгам!
– Нет, для Федора Дмитриевича я лучше смешную песню спою.
– Это какую же?! – предвкушающе улыбается Николай Анисимович – «патриотическую» или «страдательно – криминальную»?
– Патриотическую, конечно! – отвечаю с наигранным возмущением и тянусь за гитарой.
«Не валяй дурака Америка» заходит на ура. Чурбанов подпевает мне приятным баритоном, Щелоков тоже не отстает от нас – видно, что мы не первый раз ее исполняем. Потом решаю побаловать начальство новым репертуаром, а заодно и понизить градус веселья за столом – исполняю недавнюю «Там за туманами». Устинов в это время смотрит на меня каким-то задумчиво – странным взглядом, словно в первый раз видит.
– А теперь совсем новые песни, вы первыми их услышите. Строго не судите, тема такая…
После проигрыша первый куплет начинаю почти речитативом, как и у Расторгуева, ладонью отбивая ритм на деке гитары:
А припев уже тихо затягиваю
Мужчины долго молчат после того, как песня закончилась. И я, не давая им опомниться, начинаю «Комбата»:
К последнему припеву мой голос набирает мощи, взлетая вверх, а потом снова опускаясь почти до шепота.
Николай Анисимович, крякнув, качает головой и тянется за початой бутылкой водки.
– Ох, Витька… умеешь ты… душу разбередить.
– Николай Анисимович, а давай-ка сначала в парную – перехватывает инициативу Имант.
– И то правда, идем – дружно поднимаются все из-за стола.
Я было дернулся вслед за ними, но Веверс пригвоздил меня строгим взглядом к скамье. «Подумаешь… не очень-то и хотелось…» – сделал я обиженное лицо. Нет, конечно, я не прочь услышать, как Устинов с Веверсом разводит генералов на откровенные разговоры, но видно не судьба пока. Поэтому вместо парной вышел на свежий воздух – подышать, прямо в простыни, как был. А когда, надышавшись и насмотревшись на звезды, вернулся в баню, все уже выходили из парной. Серьезные такие… прямо, как с совещания в Кремле. И снова Веверс глазами мне на Чурбанова показал – займи, мол, генерала делом.
– Юрий Михайлович, а я только хотел вас попросить веником меня отходить…! – делаю я жалостливое лицо.
– Ну, пойдем – кивает Чурбанов. Я ловлю благодарный взгляд Устинова…
Похоже, мы с министром солидарны в отношении главы МЧС. Все же не тот он человек. Ох, как же непросто иметь дело с силовиками, как непросто…
Глава 3
– …Подъем! Сэлезнев, опять проспал трэнировку? Снова дрыхнешь без задних ног?!
Где я был накануне, во сколько вернулся домой, и сколько мне вообще удалось поспать – все это совершенно не волнует Ильяса Ретлуева. Этот кремень – человек не дает пощады ни себе, ни другим. Поставил цель – все! Расшибись теперь в лепешку, Витя, но тренерский график будь любезен выполнять.