– Лешенька, добавочки?
– Не откажусь Екатерина Васильевна! Я у вас на кухне прямо душой отдыхаю.
Я фыркаю про себя – душой он, видите ли, отдыхает! Подлиза… Утроба ненасытная! Я бы может тоже лишний пяток сырников сейчас заточил, но ведь Ильяс рядом бдит, как коршун. А у меня через неделю контрольное взвешивание. Тренер задался целью снова вернуть меня в категорию среднего веса до 72 кг.
…Когда приезжаем в Динамо, сборная в полном составе уже тренируется в зале. Киселев заметив меня в дверях, укоризненно качает головой и демонстративно стучит пальцем по циферблату часов, намекая на мое десятиминутное опоздание. Казарма какая-то, вот ей богу! И дедовщина. Но спорить со спортивным начальством себе дороже, поэтому сразу же бегу переодеваться. Это Киселев еще не знает, какую мы с Лехой диверсию задумали. Пока Ретлуев помогает мне перебинтовать руки и зашнуровать перчатки, Мамонт торжественно заносит в зал коробку с видаком.
– Алексей Иванович, принимайте свой новый спортивный инвентарь!
– Это что…? – Киселев с подозрением посматривает на большую коробку.
– А это то, без чего подготовка современного боксера невозможна.
– Ну, тогда неси в кабинет, сейчас глянем, что это.
Поскольку коробка у нас сверху упакована в серую оберточную бумагу, сразу невозможно догадаться, что в ней находится. Заинтригованные парни бросают тренировку и идут за нами.
– А вас, лентяи, кто отпускал? – хмурится Киселев.
– Ну, Алексей Иванович… дайте нам хоть одним глазком посмотреть, что за зверь такой! – жалобно канючат ребята.
– Да, пусть посмотрят – прошу я за парней – им всем потом с этим работать. Через месяц забудете, как раньше без этого жили!
Киселев фыркает, но больше никого не прогоняет. И мы всей толпой заваливаем в его рабочий кабинет.
– Показывай, Коростылев, чего притащил…
Мамонт начинает распаковывать наш подарок, как фокусник извлекая его из оберточной бумаги, а потом и из красочной коробки.
– Это же видеомагнитофон! – ахает кто-то из боксеров.
– Ага… – довольно подтверждает Леха.
– Алексей Иванович, у вас же Грюндиг? – вынимаю я провода из коробки и киваю на большой импортный телевизор, стоящий на тумбе в углу кабинета.
Спортивное начальство недовольно хмурится.
– Виктор, ну зачем это баловство, а…?
– Затем! – мы в две руки с Лехой начали подключать аппаратуру – Двадцатый век на дворе, а вы все по старинке свои бои и тренировки обсуждаете на тренировочных советах. Совещания устраиваете, вместо того, чтобы просто посмотреть запись еще раз по видику. Мы вон у себя в студии, когда «разбор полетов» устраиваем после концерта, первым делом его включаем. И все сразу видно на экране – кто лажал, а кто на все 100 % выложился. Великая вещь – не отвертишься! Хочешь на паузу поставишь, хочешь – чуть назад отмотаешь, чтобы еще раз спорный момент пересмотреть. Лех, скажи?
– Подтверждаю! Очень удобная штука. Помните, как на Витьку бундесы в Кельне наехали за его участие в демонстрации? Если бы я на камеру все это безобразие не снимал, хрен бы мы потом доказали, что там вины Селезнева не было. А так кассету с записью в ЦК предъявили, и все! Никаких претензий к Витьке.
Киселев задумчиво кивает. Видно вспоминает наши приключения в Кельне. Да… камера нам тогда здорово помогла. Иначе Суслов сожрал бы меня с потрохами.
– Тогда еще и камера нужна! А где ее взять? – вступает в спор Ретлуев.
– А у нас что, Спорткомитет нищий? – язвлю я – Или только нам золото на Олимпиаде нужно? Если нищий, то я вам свою камеру из дома притащу.
– Ты язык-то прикуси! Нэ тебе, парень, спортивное руководство обсуждать. Ишь ты, раздухарился! – резко осаживает меня Ретлуев.
Сборники, затаившись у дверей, с волнением наблюдают за происходящим, и в дебаты не вступают. Видак у всех вызывает неподдельный интерес, и пользу от него ребята хорошо понимают. Может, у кого-то он и дома уже есть. За границей-то часто бывают, можно чеки накопить. Это валютой спортсменов не балуют, а чеками Внешпосылторга пожалуйста!
– …И рефери бой может снова посмотреть, если вдруг спорный момент возник – неуверенно подает от двери голос Сашка Ягубкин.
– А я про что!
Наконец, видак надежно присоединен проводами к Грюндигу, и я с видом факира вставляю в него кассету с «Рокки». Проматываю вперед, останавливаюсь на кадрах тренировки.
– Фильм про боксера, но, к сожалению, не дублированный. Могу перевести.
В том месте, где Слай забегает по лестнице на холм и вскидывает руки я вижу как боксеры подаются к телевизору. И правда, пронзительный момент. На входе в кабинет образуется давка, тренер хмурится.