Стряхиваю въевшуюся в душу тоску, с преувеличенной радостью приветствую советника нашего посольства по культуре.
– Здравствуйте, Матвей Сергеевич! Сколько лет, сколько зим, вы по мне еще не успели соскучиться?
– Побойся бога, Виктор – протягивает он мне руку – какие «зимы»?! И месяца не прошло, как мы расстались, посольство только-только в себя начало приходить после ваших гастролей и твоего интервью!
– Да, ладно?! – скалюсь я – Нет, что, правда, совсем не скучали?
– Заскучаешь тут… – ворчит он – На NHK ты мелькаешь чаще, чем премьер – министр Японии.
– Ну, так это из-за анонса их документального фильма. Вот покажут его, и про меня тут же все забудут, а вы первый, Матвей Сергеевич! Хотя нет… я же теперь член Общества «СССР – Япония», так что легко вы от меня не отделаетесь!
В ответ советник шутливо грозит мне пальцем и тут же переключается на Латышева.
– Привет, Игорь! Слышал тебя можно поздравить с повышением?
– Можно. А вы как здесь поживаете? Новая метла разогнала, наконец, вековую пыль в вашем сонном царстве?
Это он про нового посла Соловьева, что ли так смело задвинул? А ну, да… конечно они все знакомы. Латышев же в Токио оттрубил пять лет собкором Правды, так чего удивляться – он здесь, как рыба в воде.
А вот с Владимиром Валентиновичем – третьим нашим спутником, они вряд ли знакомы. Сорокалетний Александров мне понравился. Полноватый, немного неряшливый и со слегка растрепанными волосами – но при этом удивительно живой и коммуникабельный человек. Профессор еще не стал мировой знаменитостью, но уже хорошо известен в научных кругах, даже успел поработать в одном из крупных вычислительных центров США, создав модель общей циркуляции атмосферы и океана. Отсюда и его прекрасный английский с отчетливым американским «прононсом».
– Товарищи, знакомьтесь: профессор Александров Владимир Валентинович – представляет его Латышев посольским – руководитель лаборатории Академии Наук, физик, занимается математическим анализом последствий ядерной войны.
Мужчины жмут друг другу руки.
– Актуальная тема… – уважительно кивает Владимир Петрович, и все дружно косятся на меня.
А я что…? Мое дело маленькое. Подбросил ученым идею, пусть теперь они сами над ней бьются.
– Товарищи, по машинам. Не будем привлекать к себе лишнего внимания – торопит нас полковник – А то кто-нибудь сейчас узнает Виктора, и здесь такое начнется, что ядерная зима нам всем пустяком покажется!
Латышев с Александровым еще в Москве удивились количеству моей охраны, а сейчас числу и составу встречавших нас посольских. Теперь изумленно наблюдают, как к дверям аэропорта подруливают целых три лимузина. Я тихонько посмеиваюсь про себя, наблюдая за реакцией своих спутников – это они пока еще не видели, как япошки на меня реагируют!
По дороге в отель задумчиво скольжу взглядом по знакомым японским пейзажам. Господи, словно и не улетал никуда… будто и не было этого тяжелого месяца. Вот кажется, выйдет сейчас Вера из машины у отеля, окинет отстраненным взглядом беснующихся фанатов, и ее красивые губы тронет заученная улыбка. Но нет, …этого теперь уже никогда не будет.
И Альдона… я просто запретил себе думать о ней. Нечего травить душу. Больно, конечно, когда тебя предают, могла бы сама мне все рассказать, я бы постарался ее понять. Хотя зачем себе-то врать – никогда бы я ей этого не простил, и друзьями, как прежде, нам уже не быть.
…Так задумался, что не заметил, как мы до отеля доехали. А заселяемся мы в тот же New Otani, что и месяц назад, и даже в тот же корпус – Garden Tower. Не удивлюсь, если у нас будет все тот же четырнадцатый этаж, и даже те же самые номера.
В холле нас радостно встречает администрация отеля. После взаимных приветствий и поклонов мне уважительно сообщают.
– Как вы и просили, господин Селезнев, для вас и вашей команды забронированы номера, в которых вы останавливались месяц назад.
Ну, вот – я же говорил! Только разве я просил о чем-то таком? Воспоминания о последнем дне в этом отеле у меня, на самом деле, не самые приятные. Переглядываюсь с Вячеславом – тот едва заметно кивает. Понятно. Значит, это была инициатива Веверса, чтобы для нашей охраны все было знакомо и привычно. В этом он прав – так меньше риск нарваться на новые неприятности.
– В кои-то веки нам удастся побыть в роли команды Красной звезды! – веселятся Латышев с Александровым, заходя за мной в лифт.