Лишь небольшая часть публики в платьях или строгих костюмах – ну, это видимо чиновники средней руки, которые сразу после работы сюда заявились. Знакомых лиц вообще нет. Все же это немного не тот калибр. В ЦК проходят свои закрытые показы, так что здесь народец явно пожиже.
А вообще, около киношная публика – это особая история. Все-то они знают, во всем-то они разбираются, имена модных актеров и режиссеров у них аж от зубов отскакивают. И ведут они с умным видом свои бесконечные беседы о кино. Вот мы с Альдоной не разбираемся и знаменитостей из киношного мира в упор не узнаем, но нам с ней почему-то совсем не стыдно, и мы по этому поводу вообще не переживаем. Мало того – лично я считаю, что эта советская псевдоинтеллигенция внесла огромный вклад в развал нашей страны, занимаясь бесконечной болтовней за рюмкой чая, проклиная власть и обливая презрением простых работяг. Видел я в 90-х, как они бурно негодовали, когда ушлые либералы вышвырнули их на обочину жизни, оставив без привычных средств к существованию. Вот тут-то они про свой простой народ сразу и вспомнили, помчавшись по городам и весям зарабатывать творческими вечерами… Так что нет, простите, но пиетета у меня перед этой публикой нет.
И вот на этом фоне мы с моей Звездочкой проплываем словно два лебедя угу… в черно-белой гамме. Морды у обоих невозмутимые, у меня еще и слегка ехидная улыбка на губах поскольку я уже заранее предвкушаю предстоящее шоу.
– Личико попроще сделай… – усмехается подруга.
– Да куда проще-то?! – возмущаюсь я.
– Господи, ну где же этот Станислав Сергеевич, а?
– А где все приличные люди сейчас? В буфете, конечно.
– Хорошо, пойдем там его поищем…
Как кого-то можно найти в такой толпе, я не понимаю. Зрительный зал здесь всего на тысячу человек, а народу собралось не меньше двух. Интересно, где они все сидеть собираются, если на пригласительных билетах места указаны. Не знаю, что бы мы дальше делали, но тут на наше счастье Славка засек вдалеке компанию «Пиратов». Те и, правда, выпивали в узком кругу, оккупировав один из буфетных столиков.
– Морально разлагаемся, товарищи?! – приветствую я сплоченный коллектив.
– О, Виктор, Альдона! А мы уж думали, вы не придете!
Здороваемся, обнимаемся, Алька даже со своим «убийцей» Геной расцеловывается. Вот уж не ожидал от нее. Но Еременко тут нет.
– А где наш герой любовник? – ехидно интересуюсь я у Талгата Нигматулина. И главное, никому даже объяснять не надо, про кого речь, все тут же понятливо усмехаются.
– Вечно опаздывает, хотя живет в соседнем доме…
– Может, поближе к свежему воздуху выйдем? – морщится Алька.
– А давай! – Говорухин подхватывает нас под руки и ведет прочь из буфета – хоть погреюсь в лучах вашей славы!
– Да, вам скоро своей девать будет некуда! – смеюсь я, намекая ему на «Место встречи…», который выйдет уже в этом ноябре. Не поверит ведь, если скажу, что его фильм станет культовым, а народ наизусть будет цитировать фразы его героев. «Теперь Горбатый! Я сказал: Горбатый!!»
– Твоими бы молитвами…
– Что, Лапин до сих пор лютует?
– Лютует… но уже поменьше.
Еременко мы находим в компании нескольких его знакомых. Коля, как всегда, в центре общего внимания – заливисто смеется, красуется перед знакомыми и вообще демонстрирует публике свою звездность. Звезда, блин, …экрана! Заметив нас, геройски расправляет плечи и вальяжно направляется на встречу.
– Какие люди…! – кивает он нам с Говорухиным и как заправский ловелас, хватает для целуя руку Альдоны.
– А что, Коль, говорят мы с тобой любовники? – в лоб, без предисловий, спрашивает Алька.
Он теряется с ответом, глаза забегали, но быстро берет себя в руки:
– Кто говорит? – актер изображает изумление.
– Да, друзья твои.
– Не может быть! – а теперь на лице его написано такое негодование, что в пору уже «народного» давать.
– А знаешь, что с лжецами бывает?
В следующий момент она наносит ему молниеносный удар в солнечное сплетение как-то по-особому сложенными пальцами. Удар нанесен так быстро, что кажется, кроме меня и Говорухина никто этого даже не понял. Я и сам-то увидел лишь потому, что ждал от подруги чего-то подобного. А вот Еременко не ждал и, как подкошенный, падает на пол.