– Значит, состав солистов «Red Stars» остается прежним?
– Да, я и две звездочки. А вот сольный репертуар девушек будет обязательно расширяться.
Утром включаю Маяк, пока уминаю завтрак – слушаю новости. Подача материала стала намного интереснее. Два ведущих – мужчина и женщина, живо переговариваются в прямом эфире, принимают звонки слушателей. В перерывах ставят песни советских исполнителей. Красных Звезд – так и вовсе три раза. «Мы желаем счастья вам», «Теплоход», «Две звезды». Еще одну «мою» песню – Маленькую страну – ставят в исполнении Сенчиной. Нет, что-то меняется в хозяйстве Лапина, надо будет перед отъездом в Штаты к нему заглянуть и узнать, как продвигается подготовка «Голоса». Может еще что придумаю для оживляжа.
В блоке новостей, с удивлением узнаю, что Монголия подала заявку на вступление в СССР. Точнее в Ленинский союз. Так решено назвать новое государство, которое постепенно избавляется от республиканского деления. Страна поделена на десять общесоюзных округов – планируется вступление Монголии в сибирский, либо в дальневосточный. Решения пока не принято – сначала должен проголосовать Верховный совет.
С большим интересом слушаю врезку речи Романова о необходимости расширения Ленинского союза – кандидатами на вступление признаны Вьетнам, Болгария, Куба и почему-то ГДР. К бабке не ходи присоединение Монголии вызовет сильное раздражение Китая – у нас с ним в прошлом году чуть до войны не дошло. ГДР – это кость в горле ФРГ и всей Западной Европы. Но судя по речи Романова – страна-кандидат прежде чем вступить в наш Союз, должна унифицировать налоговое, бюджетное законодательство, перейти на расчеты в рублях внутри своей экономики. Очень правильное решение. Ничто не привязывает так сильно, как валютный и таможенный союз. А этот недосоюз под названием СЭВ – пора на помойку истории.
– Леха, ты откуда?? – я удивленно смотрю на зашедшего в кухню Мамонта.
Тот сразу лезет в тостер, обжигаясь, выхватывает жареный хлеб.
– Руки помой! – я наливаю другу чай, выключаю радио.
– Угум – Леха падает на стул, тянется за ножом, чтобы намазать на тост джем. Парень похудел, щеки запали, да и подстрижен он как-то по-военному, очень коротко.
– Ты же должен был быть на курсах 9-ки? – я кладу посуду в мойку, включаю воду.
– В увольнительной. Ну Витька, я тебе скажу – там такая соковыжималка первую неделю, в армии так не напрягались на КМБ. Штурмовая полоса, кроссы в полной выкладке, тир или стрельбище каждый день.
– Все для фронта, все для победы – пожал плечами я – а ты что хотел?
– Выспаться.
– Так домой бы ехал, отоспался – я сочувственно хлопнул Мамонта по плечу.
– У тебя же сегодня МГУ? Как я могу пропустить знакомство с первокурсницами – заржал Леха.
– Вот жук! Ты же со Светкой встречаешься? Или со Львовой опять мутишь?
Я уже совсем запутался в похождениях Мамонта. Похоже, что и он.
– Достали обе – тяжело вздохнул друг – Светка заводная, страстная. Но ревнивая жуть. Никак не может мне простить Львову.
– А Татьяна что?
– Эта нежная, семейная, с ней хорошо. Но…
– Давай, выкладывай, Дон Жуан.
– Разведенка же… с прицепом. Двое ее пацанов, реактивные что МИГ25, на котором ты в Японию летал.
– Ну и плевать, тебе-то какое дело? Откуда ты вообще набрался этих терминов?
– Парни на курсах так шутят. Есть у нас там один… Тоже с разведенкой встречается.
– И чем тебе пацаны мешают? – я вытер полотенцем посуду, поставил ее в сушку. Можно было все оставить на домработницу, но превращаться в вальяжного барина а-ля Никита Михалков – не хотелось. Бронза позеленеет.
– Да, надоело! Всюду лезут. Отец там испарился, в воспитании участия не принимает. А мне тоже не с руки чужих детей нянчить… Даже по заднице не дашь – Татьяна сразу на защиту бросается.
– Ладно, Дон Жуан, поехали в МГУ, подберем тебе студенток.
Домчались до Воробьевых гор быстро. Суббота – Москва пустая, лишь поливальные машины увлажняли асфальт, которому скоро предстояло раскалиться от августовского солнца.
Университетское начальство собрало первокурсников в одной из аудиторий, меня же перехватил еще на подступах декан юридического факультета, сходу вручив студенческий билет и зачетку. Полноватый, в очках, с залысинами – он носил незамысловатую фамилию Иванов, и представился мне Георгием Васильевичем. Я его совсем не знал, поскольку в прошлой жизни поступал позже, и у нас уже был другой декан – Козлов Юрий Маркович.